Давно ничего смешнее читать не доводилось, поугарайте и вы
Триумф Коли Баскова
Автор: Павел Гриншпун и Светлана Репина
Действующие лица:
Николай Басков — артист
Светлана Баскова — жена артиста
Оксана Романенко — пиар-директор артиста
Павел Гриншпун, Светлана Репина — собутыльники артиста Мы ожидаем Баскова в холле ресторана «Красная площадь», который располагается в здании Исторического музея. На входе в ресторан, совмещая в себе функции охранника и швейцара, стоит стрелец с секирой. Дверь резко открывается, и в холл быстро заходит Николай в темных очках, со свитой в лице жены Светланы и пиар-директора Оксаны Романенко. «Я готов выпить за ваш счет», — громко говорит он нам, хотя мы еще не успели познакомиться. Мы идем в ресторан и находим маленький зал с единственным столом. Из соседнего помещения доносятся звуки балалайки и фортепиано. Николай тут же начинает петь. Н.Б.: Подставляй-ка гу-у-убы алые, ближе к милому садись, а-а-а!
П.Г.: Я вижу, у вас богатый репертуар.
Н.Б.: Да, я пою русские народные песни, украинские, арии из опер пою. Я такой на самом деле «олл инклюдед».
Приносят меню. Все долго выбирают выпивку и закуски. Для начала заказываем по двести граммов виски, водки и мартини. Н.Б.: Я буду пить виски. А если честно, я вообще не пью, ребята. Только для интервью.
П.Г.: У вас недавно ребенок родился, не так ли?
Н.Б.: Да, четыре месяца назад.
П.Г.: Вы как-то отмечали это событие?
Н.Б.: Вот сейчас с вами и начинаем.
П.Г.: Как вы думаете, ваш сын обрадуется, когда узнает, кто его папа?
С.Б.: Я думаю, что когда наш сын узнает, что его папа — звезда, он будет очень этому рад.
Н.Б.: Нет, у него папа не звезда, его папа — профессиональный артист и хороший человек, я не люблю этого понятия — «звезда».
П.Г.: Кстати, это слово запрещено для использования в Rolling Stone.
Н.Б.: Ну и правильно. Оказывается, я мыслю по-роллингстоунски.
Приносят графин с водкой и виски. Н.Б.: (официанту) А это сколько вы виски принесли?
П.Г.: А ничего, если я на «ты» перейду?
С.Б.: Да, конечно, давайте на «ты».
Н.Б.: Просто это дороже вам выйдет. Счет по факсу пришлем (смеется).
П.Г.: Да, высылайте. Ну, с вас первый тост.
Н.Б.: За встречу.
П.Г.: Нет, так не годится.
Н.Г.: Ну как, первый тост — всегда за встречу, за знакомство. Мы вас в первый раз видим, вы нас — не в первый раз. Я ваш журнал никогда раньше не видел, не читал.
П.Г.: А вы в Америке были вообще?
Н.Б.: Да.
П.Г.: И не читали его там?
Н.Б.: Нет, вы знаете… Мы на «ты», да? Знаешь, в Америке я интересовался только классической музыкой. Кстати, я получил приглашение поучиться в самый главный музыкальный институт — Juilliard School. Но я от этого отказался, остался в России. Поэтому сейчас я не работаю официантом в Америке, а выпиваю с вами. Так что давайте выпьем за страну, которая дала нам возможность сидеть на Красной площади в ресторане и выпивать.
П.Г.: Слава России!
По 50 грамм П.Г.: Кстати, к вопросу о России — я вижу, что ты настоящий патриот.
Н.Б.: Да. Я уже два раза отказывался от зарубежных контрактов. Шутка.
П.Г.: А в чем проявляется твой патриотизм?
Н.Б.: Во всем. Я помогаю своей Родине чем могу. Занимаюсь благотворительностью.
П.Г.: Что ты думаешь о нынешней ситуации в России? Совсем недавно ты ведь пел в сочинской резиденции Путина. Кроме того, ты являешься народным артистом Украины и Чеченской Республики.
Н.Б.: Наша власть меня полностью устраивает, я счастлив.
П.Г.: Коля, а ты ведь всегда так или иначе был связан с властью. Я читал одно интервью, где ты рассказывал о своей дружбе с бывшем спикером Геннадием Селезневым.
Н.Б.: Я думаю, что в нашей стране тяжело без связей. Хотя в любой стране мира так. Конечно, таланту надо помочь. Но когда мне давали звание народного артиста Украины, то Леонид Данилович Кучма поднял тост за мой талант.
По 100 грамм Н.Б.: А вы, Паша, что-то мало водочки пьете.
П.Г.: Да как ты, в общем-то.
Н.Б.: Где еще виски? (Обращается к официантке.) Вы принесите целую бутылку, вот мы ее на двоих и выпьем. И бутылку водки для Паши. Чего носить-то туда-сюда.
П.Г.: Отличный выход из ситуации.
Приносят бутылку водки, виски и мартини. По 150 грамм П.Г.: У тебя остались друзья со школьных времен?
Н.Б.: Нет, все рассосались. Из моих одноклассников, с кем я общался, кто учился со мной в Москве и кто чего-то в жизни добился, это разве что Изольда из группы «Лицей». Или вот сестра Димы Маликова еще.
П.Г.: Ты, я вижу, в престижной школе учился.
Н.Б.: Да, № 1113. Там учились многие из тех, что стали потом лучшими танцорами и певцами страны.
С.Р.: А ты мечтал в детстве петь в Большом театре?
Н.Б.: Нет. Я никогда не думал, что когда-нибудь выйду на сцену Большого театра.
П.Г.: Ну а была какая-нибудь мечта?
Н.Б.: C шестнадцати лет я мечтал быть оперным певцом. Но то, что я в двадцать один год вышел на сцену Большого театра, — это круто, очень круто.
С.Р.: Это произошло случайно?
Н.Б.: Да.
П.Г.: Давайте выпьем за невероятное стечение обстоятельств.
Н.Б.: Давайте. Я хочу вас предупредить, со мной вот что может произойти… Я сегодня спал всего полтора часа и поэтому могу в любой момент вырубиться.
По 200 грамм Н.Б.: Андрюша! (Басков кричит в сторону открытой двери, обращаясь к своему концертному директору.) В любом случае меня завтра нужно будет поднять в шесть утра.
С.Р.: В шесть утра — это страшно. Как поддерживаешь физическую форму?
Н.Б.: Ну как… Заехал сегодня в спа-салон, сделал хороший массаж. Иногда плаваю. Иногда делаю себе разгрузочные дни под присмотром диетологов.
П.Г.: Я знаю, что главная проблема оперных певцов — лишний вес. Ты почему не толстеешь?
Н.Б.: Знаешь, что я тебе скажу, в чем специфика этой работы: после того как ты «отпеваешь» спектакль, безумно хочется есть. Очень много сил уходит, энергии. Голос — это такой очень тонкий инструмент.
П.Г.: Опера — это все-таки таки искусство XIX века. Ты ведь прославился, уже когда на эстраду попал.
Н.Б.: Вся наша эстрада сегодня — это временщики. Великих практически не осталось. Если говорить о современной эстраде, то это чистое развлечение, лишенное эмоций. Вот та же «Фабрика звезд» — все там поют старые песни. А все потому, что есть люди, которые считают, что могут руководить процессом — на радио, на телевидении. Решать, что формат, что не формат.
П.Г.: Ну почему, есть же такие продюсеры, которые создали много удачных проектов. Матвиенко, например.
Н.Б.: Только один удачный его проект могу назвать — «Любэ».
П.Г.: А «Иванушки»?
Н.Б.: Ну какой же это удачный проект. Во, анекдот знаете? Попадают «Иванушки», не дай Бог, в автокатастрофу. Подходит к ним апостол и спрашивает: «Вы кто?» «Музыканты», — отвечают. «Ой, музыканты! Это в ад, в ад, в ад. Вы кто, группа или что там?» Они говорят: «Мы — “Иванушки International”». «А, «Иванушки», да какие ж вы музыканты, идите в рай!» Есть артисты настоящие, а есть артисты деланные — это самое ужасное.
П.Г.: А как ты сам относишься к своей эстрадной деятельности?
Н.Б.: Это мое хобби. То, чем я буду заниматься дальше и к чему себя готовлю, — опера. А моя эстрадная деятельность позволяет мне, к примеру, помогать провинциальным театрам.
П.Г.: Некоторые известные оперные деятели невысоко оценивают твою оперную деятельность. Галина Вишневская, например.
Н.Б.: Кто такая Вишневская? Кто сказал, что она великая оперная певица? Ребята, Вишневская в оперном мире — ноль! Это певица, которая благодаря гениальному мужу Ростроповичу сделала карьеру. Великая певица — это Образцова. Настоящий эталон. А Вишневская иногда говорит такие вещи, что создается впечатление, что она бабушка в маразме. Ей надо уже воздвигнуть себе памятник и смотреть на него. Если через пятьдесят лет меня спросят, кто такая Вишневская, то я скажу, что это женщина, которой когда-то не нравилось мое творчество. Я понимаю: Образцова, Караян, Мутти, Аббадо, Дзефирелли, Кабалье та же самая. Кстати, Кабалье со мной занимается бесплатно. Четыре года уже.
П.Г.: Ты решил пойти по стопам Фредди Меркьюри, который с ней пел?
Н.Б.: Queen бесподобны. Еще мне нравится Мик Джаггер. Я люблю настоящее. Вот Шнуров мне нравится, человек без границ. Что хочет, то и делает.
П.Г.: А у тебя есть границы?
Н.Б.: Мои границы устанавливаются композиторами. Я и рэп читал, чего только ни делал на самом деле. В любом случае мое настоящее призвание — опера.
С.Р.: Слушай, ну вот Энрико Карузо прекрасно пел, но не стремился в оперу.
Н.Б.: Да ты что, это легенда. Карузо прежде всего оперный певец. У меня даже есть его автограф, я купил за пять тысяч долларов. Давайте выпьем за Карузо!
П.Г.: Давайте! Я не знаю, он жив еще?
Н.Б.: Дорогие читатели! Все очень плохо. Мы выпили всего по двести, но Карузо уже жив.
П.Г.: Тогда надо пить не чокаясь.
По 250 грамм Н.Б.: Я помню, где-то написали, что Николай Басков спел с Марией Калас, а она уже двадцать лет как на том свете. Можно я спою? Комэ примо, комэ примо… (очень громко поет под музыку, звучащую в соседнем зале).
П.Г.: Браво! Зачем ты занимаешься разными неприятными вещами вроде ведения субботних телешоу?
Н.Б.: Это моя жизнь, я хочу попробовать все. Это мое хобби, мне нравится. Нужно в этой жизни все попробовать.
П.Г.: У тебя ведь есть продюсер?
Н.Б.: Это мой тесть. Он курирует какие-то определенные проекты. Мы с ним однажды очень серьезно поговорили, и он сказал, что моя жизнь в моих руках.
С.Р.: А как изменились твои отношения с продюсером после того, как ты женился на его дочери?
Н.Б.: Борис Исаакович даже не думал, что я стану супругом Светы. Я боролся за нее. Света — единственная дочь из очень богатой семьи.
П.Г.: Как тебя занесло в телепроект «ДОМ»?
Н.Б.: Мне заплатили самый большой гонорар в истории российского телевидения. Я решил попробовать. Нам не нужно ни на кого равняться. Мы великая нация. Мы существуем благодаря тому, что в нас есть какое-то сочувствие. Когда на Западе кому-то плохо, этот человек не может сказать: «Ужас, мне так херово, знаешь…» Ему ответят: «Не нужно ничего говорить, запиши телефон одного прекрасного психолога».
С.Р.: По-моему, это правильно.
Н.Б.: Да это же чистой воды лицемерие. Ты заплатишь пятьсот долларов, тебя послушают и скажут: «Да, да, да». А у нас — вот ты придешь к подруге, и она тебе действительно поможет, поддержит как-то.
С.Р.: Я не верю в женскую дружбу.
Н.Б.: Просто ты, наверное, не на тех натыкалась. Так много вокруг говна, извини за выражение.
П.Г.: Давайте выпьем за то, чтобы говна поменьше было.
Н.Б.: Давайте выпьем за то, чтобы мы дожили до глубокой старости и с удовольствием носили цветы на могилу врагов!
С.Р.: Да, я люблю кладбища.
О.Р.: У тебя нет подруг, ты любишь кладбища… Напрашивается мысль… Зарыла всех?
По 300 грамм П.Г.: Как вы с женой проводите свое свободное время? Чем занимаетесь?
Н.Б.: Любовью. Часто.
С.Р.: Я читала посвященные тебе интернет-форумы, там много мужчин, которые пишут о любви к тебе.
Н.Б.: Что я могу им посоветовать? Если вам нравится Басков — ну, дрочите! А что здесь такого? Знаешь, после того как Света родила, таких стало меньше. Когда появляется молодой красивый артист, все почему-то думают, что он нетрадиционной сексуальной ориентации. Давайте выпьем за женщин.
По 350 грамм С.Р.: А с чего тогда вдруг пошли слухи о твоей нетрадиционной сексуальной ориентации?
Н.Б.: Я тебе объясню. У меня была проблема одна. Мой бывший исполнительный продюсер — Рашид Дайрабаев. Это первый продюсер «Ласкового мая». Он был геем. Не то чтобы просто геем, у него был гормональный сбой. Не… он прекрасный человек, прекрасный. Но я прихожу к нему за деньгами, например, а он снимает мальчиков. А что, у нас в шоу-бизнесе мало пидарасов?
С.Б.: Дайте мне слово, пожалуйста. Почему у Николая Баскова такая репутация? Во-первых, он женат, у него есть ребенок, во-вторых, практически на всех мероприятиях и на гастролях он появляется с женой. Объясните мне!
Н.Б.: Да это потому, что мой бывший продюсер был геем. Я же не могу е*ать бабу в прямом эфире. Моя жена — дочь, прости Господи, российского миллиардера. На хера ей сраный пидарас? Эта девушка могла выйти замуж за любого. Давайте выпьем за настоящих мужиков! За отцов, за мужей!
По 400 грамм П.Г.: Тебя радует твой сын?
Н.Г.: Да, когда я его обнимаю, когда чувствую его запах — это счастье. У тебя есть дети?
П.Г.: Да, двое.
Н.Б.: А у тебя?
С.Р.: Нет.
Н.Б.: Ну, а мальчик там, девочка?
С.Р.: Нет, я не люблю никого.
П.Г.: Ага, она не любит никого.
Н.Б.: Давайте выпьем за детей. Светка, ты не пьешь. Ты должна почувствовать, что обделила Россию потомством. Ведь Путин сказал… (обращается к жене) Все, пьем и едем трахаться.
П.Г.: Я потрясен. Ты так любишь свою жену.
Н.Б.: Люблю ли я ее? Я действительное ее люблю очень сильно.
П.Г.: Как вы познакомились?
Н.Б.: Я пришел к ее папе, мы готовили концерт «Посвящение». На его даче дело было. Я пошел к бассейну, поплавать. И вдруг приезжает красивая, загорелая брюнетка.
С.Б.: Это была я.
Н.Б.: И я пригласил ее на танцы. Ой, там так много б*ядей было, все они ко мне клеились. Но я ее запомнил, что-то в ней было. Может, это судьба. А потом было самое интересное: я поехал в «Мариотт-отель», а она со мной не поехала. Но я в тот вечер никого не е*ал… Я думал о ней. Давай выпьем за мой голос. Ты знаешь, однажды я своим голосом разбил рюмку.
По 450 грамм П.Г.: Коль, ну а чего голос-то? Это ли главное? Вот у Виктора Цоя был разве оперный голос? Вот так он глухо пел: «Группа крови на рукаве…» (поет)
Н.Б.: Ну-ка стой! Я тоже спою: «Группа крови на рукаве…» Это эпоха другая. Может быть, я тоже стану эпохой?
С.Р.: Не обидно, что наши артисты на Западе никому не нужны?
Н.Б.: Да насрать на них. Мы не должны на них равняться. Мы им должны диктовать, что слушать, а не они нам. Не, они нам — Бритни Спирс, а мы им — Билана, Пугачеву, меня. Я пел при Ельцине, при Путине! (громко поет) «Что день грядущий мне готовит…»
П.Г.: А откуда такая фамилия — Басков?
Н.Б.: Мои предки были дворянских кровей. У них были огромные поместья. Потом пришла эта сра-а-аная революция. Все загубила. Но они выжили. Мой папа был настоящим полковником. Он работал в Министерстве обороны. Он не сп*здил ни одной копейки! Он — настоящий честный мужик.
С.Р.: Ах, Коля, ты так много поешь. Всегда и везде. Ты не зае*ываешь свою жену?
Н.Б.: Да ты что! Я ее готов вые*ать везде, где она готова мне дать. Она меня целует, обнимает, ласкает. С моей женой — такой оргазм всегда… Я целую ей грудь, потом уверенно вхожу в нее. Ты можешь себе представить? Я так долго кончаю.
С.Р.: А мне по х*ю.
Н.Б.: Конечно, тебе по х*ю. На х*й тебе я. И я люблю свою жену! Давайте выпьем за Баскова! За меня! За суперзвезду! Я вас люблю! Гип-гип-ура!
С.Б.: Ой-ой-ой. Коля вообще практически не пьет, очень редко. Поэтому так пьянеет. У него хватает эмоций без выпивки.
По 500 грамм Звонит друг Светланы Репиной Феликс. Она просит его забрать, но никак не может вспомнить домашний адрес. Передаем телефон Николаю.
Н.Б.: Здравствуйте, я — Николай Басков. Света — прекрасная девушка, она очень хорошая. Вы можете заехать за ней? Как я не Басков? (очень громко и фальшиво поет по-итальянски). Теперь ты понял, что я Басков? Оксана, с кем у нас сейчас интервью?
О.Р.: С Rolling Stone.
Н.Б.: А где Мик Джаггер?
П.Г.: Я за него.
Н.Б.: Хеллоу, хау а ю?
П.Г.: Айм файн!
Н.Б.: Парле италиано?
П.Г.: Ноу.
Н.Б.: Ноу? Итс нот поссибл. Бонжорно!
П.Г.: Давайте споем что-нибудь?
Н.Б.: Давай! Джаггера! Нет, Тэйлора! Естердэй, ол май трабл симс соу фаревэй! (обращается в фотографу) Как тебя зовут? Витя? У тебя есть дети? Вот, возьми, для детей (достает из портмоне три стодолларовые купюры) Возьми, не обижай народного! (дает из того же портмоне подошедшей официантке двести евро) Хотите, я вам нашего Броника покажу (ищет в мобильном фото сына)?
С.Б.: Ой, мы же его никому не показываем. Подожди, не надо.
Н.Б.: Вот! Мой любимый сынуля! Смотри какой!
О.Р.: Какой кошмар! Вам достаточно для интервью?
П.Г.: Да, вполне.
О.Р.: Отлично! Коля, уходим.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
