Отправлено: 22.11.07 11:50. Заголовок: ПОПСА!!!

Давно ничего смешнее читать не доводилось, поугарайте и вы За такие интервью я и люблю журнал Rolling Stone/




Триумф Коли Баскова
Автор: Павел Гриншпун и Светлана Репина

Действующие лица:

Николай Басков — артист

Светлана Баскова — жена артиста

Оксана Романенко — пиар-директор артиста

Павел Гриншпун, Светлана Репина — собутыльники артиста

Мы ожидаем Баскова в холле ресторана «Красная площадь», который располагается в здании Исторического музея. На входе в ресторан, совмещая в себе функции охранника и швейцара, стоит стрелец с секирой. Дверь резко открывается, и в холл быстро заходит Николай в темных очках, со свитой в лице жены Светланы и пиар-директора Оксаны Романенко. «Я готов выпить за ваш счет», — громко говорит он нам, хотя мы еще не успели познакомиться. Мы идем в ресторан и находим маленький зал с единственным столом. Из соседнего помещения доносятся звуки балалайки и фортепиано. Николай тут же начинает петь.

Н.Б.: Подставляй-ка гу-у-убы алые, ближе к милому садись, а-а-а!

П.Г.: Я вижу, у вас богатый репертуар.

Н.Б.: Да, я пою русские народные песни, украинские, арии из опер пою. Я такой на самом деле «олл инклюдед».

Приносят меню. Все долго выбирают выпивку и закуски. Для начала заказываем по двести граммов виски, водки и мартини.

Н.Б.: Я буду пить виски. А если честно, я вообще не пью, ребята. Только для интервью.

П.Г.: У вас недавно ребенок родился, не так ли?

Н.Б.: Да, четыре месяца назад.

П.Г.: Вы как-то отмечали это событие?

Н.Б.: Вот сейчас с вами и начинаем.

П.Г.: Как вы думаете, ваш сын обрадуется, когда узнает, кто его папа?

С.Б.: Я думаю, что когда наш сын узнает, что его папа — звезда, он будет очень этому рад.

Н.Б.: Нет, у него папа не звезда, его папа — профессиональный артист и хороший человек, я не люблю этого понятия — «звезда».

П.Г.: Кстати, это слово запрещено для использования в Rolling Stone.

Н.Б.: Ну и правильно. Оказывается, я мыслю по-роллингстоунски.

Приносят графин с водкой и виски.

Н.Б.: (официанту) А это сколько вы виски принесли?

П.Г.: А ничего, если я на «ты» перейду?

С.Б.: Да, конечно, давайте на «ты».

Н.Б.: Просто это дороже вам выйдет. Счет по факсу пришлем (смеется).

П.Г.: Да, высылайте. Ну, с вас первый тост.

Н.Б.: За встречу.

П.Г.: Нет, так не годится.

Н.Г.: Ну как, первый тост — всегда за встречу, за знакомство. Мы вас в первый раз видим, вы нас — не в первый раз. Я ваш журнал никогда раньше не видел, не читал.

П.Г.: А вы в Америке были вообще?

Н.Б.: Да.

П.Г.: И не читали его там?

Н.Б.: Нет, вы знаете… Мы на «ты», да? Знаешь, в Америке я интересовался только классической музыкой. Кстати, я получил приглашение поучиться в самый главный музыкальный институт — Juilliard School. Но я от этого отказался, остался в России. Поэтому сейчас я не работаю официантом в Америке, а выпиваю с вами. Так что давайте выпьем за страну, которая дала нам возможность сидеть на Красной площади в ресторане и выпивать.

П.Г.: Слава России!

По 50 грамм

П.Г.: Кстати, к вопросу о России — я вижу, что ты настоящий патриот.

Н.Б.: Да. Я уже два раза отказывался от зарубежных контрактов. Шутка.

П.Г.: А в чем проявляется твой патриотизм?

Н.Б.: Во всем. Я помогаю своей Родине чем могу. Занимаюсь благотворительностью.

П.Г.: Что ты думаешь о нынешней ситуации в России? Совсем недавно ты ведь пел в сочинской резиденции Путина. Кроме того, ты являешься народным артистом Украины и Чеченской Республики.

Н.Б.: Наша власть меня полностью устраивает, я счастлив.

П.Г.: Коля, а ты ведь всегда так или иначе был связан с властью. Я читал одно интервью, где ты рассказывал о своей дружбе с бывшем спикером Геннадием Селезневым.

Н.Б.: Я думаю, что в нашей стране тяжело без связей. Хотя в любой стране мира так. Конечно, таланту надо помочь. Но когда мне давали звание народного артиста Украины, то Леонид Данилович Кучма поднял тост за мой талант.

По 100 грамм

Н.Б.: А вы, Паша, что-то мало водочки пьете.

П.Г.: Да как ты, в общем-то.

Н.Б.: Где еще виски? (Обращается к официантке.) Вы принесите целую бутылку, вот мы ее на двоих и выпьем. И бутылку водки для Паши. Чего носить-то туда-сюда.

П.Г.: Отличный выход из ситуации.

Приносят бутылку водки, виски и мартини.

По 150 грамм

П.Г.: У тебя остались друзья со школьных времен?

Н.Б.: Нет, все рассосались. Из моих одноклассников, с кем я общался, кто учился со мной в Москве и кто чего-то в жизни добился, это разве что Изольда из группы «Лицей». Или вот сестра Димы Маликова еще.

П.Г.: Ты, я вижу, в престижной школе учился.

Н.Б.: Да, № 1113. Там учились многие из тех, что стали потом лучшими танцорами и певцами страны.

С.Р.: А ты мечтал в детстве петь в Большом театре?

Н.Б.: Нет. Я никогда не думал, что когда-нибудь выйду на сцену Большого театра.

П.Г.: Ну а была какая-нибудь мечта?

Н.Б.: C шестнадцати лет я мечтал быть оперным певцом. Но то, что я в двадцать один год вышел на сцену Большого театра, — это круто, очень круто.

С.Р.: Это произошло случайно?

Н.Б.: Да.

П.Г.: Давайте выпьем за невероятное стечение обстоятельств.

Н.Б.: Давайте. Я хочу вас предупредить, со мной вот что может произойти… Я сегодня спал всего полтора часа и поэтому могу в любой момент вырубиться.

По 200 грамм

Н.Б.: Андрюша! (Басков кричит в сторону открытой двери, обращаясь к своему концертному директору.) В любом случае меня завтра нужно будет поднять в шесть утра.

С.Р.: В шесть утра — это страшно. Как поддерживаешь физическую форму?

Н.Б.: Ну как… Заехал сегодня в спа-салон, сделал хороший массаж. Иногда плаваю. Иногда делаю себе разгрузочные дни под присмотром диетологов.

П.Г.: Я знаю, что главная проблема оперных певцов — лишний вес. Ты почему не толстеешь?

Н.Б.: Знаешь, что я тебе скажу, в чем специфика этой работы: после того как ты «отпеваешь» спектакль, безумно хочется есть. Очень много сил уходит, энергии. Голос — это такой очень тонкий инструмент.

П.Г.: Опера — это все-таки таки искусство XIX века. Ты ведь прославился, уже когда на эстраду попал.

Н.Б.: Вся наша эстрада сегодня — это временщики. Великих практически не осталось. Если говорить о современной эстраде, то это чистое развлечение, лишенное эмоций. Вот та же «Фабрика звезд» — все там поют старые песни. А все потому, что есть люди, которые считают, что могут руководить процессом — на радио, на телевидении. Решать, что формат, что не формат.

П.Г.: Ну почему, есть же такие продюсеры, которые создали много удачных проектов. Матвиенко, например.

Н.Б.: Только один удачный его проект могу назвать — «Любэ».

П.Г.: А «Иванушки»?

Н.Б.: Ну какой же это удачный проект. Во, анекдот знаете? Попадают «Иванушки», не дай Бог, в автокатастрофу. Подходит к ним апостол и спрашивает: «Вы кто?» «Музыканты», — отвечают. «Ой, музыканты! Это в ад, в ад, в ад. Вы кто, группа или что там?» Они говорят: «Мы — “Иванушки International”». «А, «Иванушки», да какие ж вы музыканты, идите в рай!» Есть артисты настоящие, а есть артисты деланные — это самое ужасное.

П.Г.: А как ты сам относишься к своей эстрадной деятельности?

Н.Б.: Это мое хобби. То, чем я буду заниматься дальше и к чему себя готовлю, — опера. А моя эстрадная деятельность позволяет мне, к примеру, помогать провинциальным театрам.

П.Г.: Некоторые известные оперные деятели невысоко оценивают твою оперную деятельность. Галина Вишневская, например.

Н.Б.: Кто такая Вишневская? Кто сказал, что она великая оперная певица? Ребята, Вишневская в оперном мире — ноль! Это певица, которая благодаря гениальному мужу Ростроповичу сделала карьеру. Великая певица — это Образцова. Настоящий эталон. А Вишневская иногда говорит такие вещи, что создается впечатление, что она бабушка в маразме. Ей надо уже воздвигнуть себе памятник и смотреть на него. Если через пятьдесят лет меня спросят, кто такая Вишневская, то я скажу, что это женщина, которой когда-то не нравилось мое творчество. Я понимаю: Образцова, Караян, Мутти, Аббадо, Дзефирелли, Кабалье та же самая. Кстати, Кабалье со мной занимается бесплатно. Четыре года уже.

П.Г.: Ты решил пойти по стопам Фредди Меркьюри, который с ней пел?

Н.Б.: Queen бесподобны. Еще мне нравится Мик Джаггер. Я люблю настоящее. Вот Шнуров мне нравится, человек без границ. Что хочет, то и делает.

П.Г.: А у тебя есть границы?

Н.Б.: Мои границы устанавливаются композиторами. Я и рэп читал, чего только ни делал на самом деле. В любом случае мое настоящее призвание — опера.

С.Р.: Слушай, ну вот Энрико Карузо прекрасно пел, но не стремился в оперу.

Н.Б.: Да ты что, это легенда. Карузо прежде всего оперный певец. У меня даже есть его автограф, я купил за пять тысяч долларов. Давайте выпьем за Карузо!

П.Г.: Давайте! Я не знаю, он жив еще?

Н.Б.: Дорогие читатели! Все очень плохо. Мы выпили всего по двести, но Карузо уже жив.

П.Г.: Тогда надо пить не чокаясь.

По 250 грамм

Н.Б.: Я помню, где-то написали, что Николай Басков спел с Марией Калас, а она уже двадцать лет как на том свете. Можно я спою? Комэ примо, комэ примо… (очень громко поет под музыку, звучащую в соседнем зале).

П.Г.: Браво! Зачем ты занимаешься разными неприятными вещами вроде ведения субботних телешоу?

Н.Б.: Это моя жизнь, я хочу попробовать все. Это мое хобби, мне нравится. Нужно в этой жизни все попробовать.

П.Г.: У тебя ведь есть продюсер?

Н.Б.: Это мой тесть. Он курирует какие-то определенные проекты. Мы с ним однажды очень серьезно поговорили, и он сказал, что моя жизнь в моих руках.

С.Р.: А как изменились твои отношения с продюсером после того, как ты женился на его дочери?

Н.Б.: Борис Исаакович даже не думал, что я стану супругом Светы. Я боролся за нее. Света — единственная дочь из очень богатой семьи.

П.Г.: Как тебя занесло в телепроект «ДОМ»?

Н.Б.: Мне заплатили самый большой гонорар в истории российского телевидения. Я решил попробовать. Нам не нужно ни на кого равняться. Мы великая нация. Мы существуем благодаря тому, что в нас есть какое-то сочувствие. Когда на Западе кому-то плохо, этот человек не может сказать: «Ужас, мне так херово, знаешь…» Ему ответят: «Не нужно ничего говорить, запиши телефон одного прекрасного психолога».

С.Р.: По-моему, это правильно.

Н.Б.: Да это же чистой воды лицемерие. Ты заплатишь пятьсот долларов, тебя послушают и скажут: «Да, да, да». А у нас — вот ты придешь к подруге, и она тебе действительно поможет, поддержит как-то.

С.Р.: Я не верю в женскую дружбу.

Н.Б.: Просто ты, наверное, не на тех натыкалась. Так много вокруг говна, извини за выражение.

П.Г.: Давайте выпьем за то, чтобы говна поменьше было.

Н.Б.: Давайте выпьем за то, чтобы мы дожили до глубокой старости и с удовольствием носили цветы на могилу врагов!

С.Р.: Да, я люблю кладбища.

О.Р.: У тебя нет подруг, ты любишь кладбища… Напрашивается мысль… Зарыла всех?




По 300 грамм

П.Г.: Как вы с женой проводите свое свободное время? Чем занимаетесь?

Н.Б.: Любовью. Часто.

С.Р.: Я читала посвященные тебе интернет-форумы, там много мужчин, которые пишут о любви к тебе.

Н.Б.: Что я могу им посоветовать? Если вам нравится Басков — ну, дрочите! А что здесь такого? Знаешь, после того как Света родила, таких стало меньше. Когда появляется молодой красивый артист, все почему-то думают, что он нетрадиционной сексуальной ориентации. Давайте выпьем за женщин.

По 350 грамм

С.Р.: А с чего тогда вдруг пошли слухи о твоей нетрадиционной сексуальной ориентации?

Н.Б.: Я тебе объясню. У меня была проблема одна. Мой бывший исполнительный продюсер — Рашид Дайрабаев. Это первый продюсер «Ласкового мая». Он был геем. Не то чтобы просто геем, у него был гормональный сбой. Не… он прекрасный человек, прекрасный. Но я прихожу к нему за деньгами, например, а он снимает мальчиков. А что, у нас в шоу-бизнесе мало пидарасов?

С.Б.: Дайте мне слово, пожалуйста. Почему у Николая Баскова такая репутация? Во-первых, он женат, у него есть ребенок, во-вторых, практически на всех мероприятиях и на гастролях он появляется с женой. Объясните мне!

Н.Б.: Да это потому, что мой бывший продюсер был геем. Я же не могу е*ать бабу в прямом эфире. Моя жена — дочь, прости Господи, российского миллиардера. На хера ей сраный пидарас? Эта девушка могла выйти замуж за любого. Давайте выпьем за настоящих мужиков! За отцов, за мужей!

По 400 грамм

П.Г.: Тебя радует твой сын?

Н.Г.: Да, когда я его обнимаю, когда чувствую его запах — это счастье. У тебя есть дети?

П.Г.: Да, двое.

Н.Б.: А у тебя?

С.Р.: Нет.

Н.Б.: Ну, а мальчик там, девочка?

С.Р.: Нет, я не люблю никого.

П.Г.: Ага, она не любит никого.

Н.Б.: Давайте выпьем за детей. Светка, ты не пьешь. Ты должна почувствовать, что обделила Россию потомством. Ведь Путин сказал… (обращается к жене) Все, пьем и едем трахаться.

П.Г.: Я потрясен. Ты так любишь свою жену.

Н.Б.: Люблю ли я ее? Я действительное ее люблю очень сильно.

П.Г.: Как вы познакомились?

Н.Б.: Я пришел к ее папе, мы готовили концерт «Посвящение». На его даче дело было. Я пошел к бассейну, поплавать. И вдруг приезжает красивая, загорелая брюнетка.

С.Б.: Это была я.

Н.Б.: И я пригласил ее на танцы. Ой, там так много б*ядей было, все они ко мне клеились. Но я ее запомнил, что-то в ней было. Может, это судьба. А потом было самое интересное: я поехал в «Мариотт-отель», а она со мной не поехала. Но я в тот вечер никого не е*ал… Я думал о ней. Давай выпьем за мой голос. Ты знаешь, однажды я своим голосом разбил рюмку.

По 450 грамм

П.Г.: Коль, ну а чего голос-то? Это ли главное? Вот у Виктора Цоя был разве оперный голос? Вот так он глухо пел: «Группа крови на рукаве…» (поет)

Н.Б.: Ну-ка стой! Я тоже спою: «Группа крови на рукаве…» Это эпоха другая. Может быть, я тоже стану эпохой?

С.Р.: Не обидно, что наши артисты на Западе никому не нужны?

Н.Б.: Да насрать на них. Мы не должны на них равняться. Мы им должны диктовать, что слушать, а не они нам. Не, они нам — Бритни Спирс, а мы им — Билана, Пугачеву, меня. Я пел при Ельцине, при Путине! (громко поет) «Что день грядущий мне готовит…»

П.Г.: А откуда такая фамилия — Басков?

Н.Б.: Мои предки были дворянских кровей. У них были огромные поместья. Потом пришла эта сра-а-аная революция. Все загубила. Но они выжили. Мой папа был настоящим полковником. Он работал в Министерстве обороны. Он не сп*здил ни одной копейки! Он — настоящий честный мужик.

С.Р.: Ах, Коля, ты так много поешь. Всегда и везде. Ты не зае*ываешь свою жену?

Н.Б.: Да ты что! Я ее готов вые*ать везде, где она готова мне дать. Она меня целует, обнимает, ласкает. С моей женой — такой оргазм всегда… Я целую ей грудь, потом уверенно вхожу в нее. Ты можешь себе представить? Я так долго кончаю.

С.Р.: А мне по х*ю.

Н.Б.: Конечно, тебе по х*ю. На х*й тебе я. И я люблю свою жену! Давайте выпьем за Баскова! За меня! За суперзвезду! Я вас люблю! Гип-гип-ура!

С.Б.: Ой-ой-ой. Коля вообще практически не пьет, очень редко. Поэтому так пьянеет. У него хватает эмоций без выпивки.

По 500 грамм

Звонит друг Светланы Репиной Феликс. Она просит его забрать, но никак не может вспомнить домашний адрес. Передаем телефон Николаю.

Н.Б.: Здравствуйте, я — Николай Басков. Света — прекрасная девушка, она очень хорошая. Вы можете заехать за ней? Как я не Басков? (очень громко и фальшиво поет по-итальянски). Теперь ты понял, что я Басков? Оксана, с кем у нас сейчас интервью?

О.Р.: С Rolling Stone.

Н.Б.: А где Мик Джаггер?

П.Г.: Я за него.

Н.Б.: Хеллоу, хау а ю?

П.Г.: Айм файн!

Н.Б.: Парле италиано?

П.Г.: Ноу.

Н.Б.: Ноу? Итс нот поссибл. Бонжорно!

П.Г.: Давайте споем что-нибудь?

Н.Б.: Давай! Джаггера! Нет, Тэйлора! Естердэй, ол май трабл симс соу фаревэй! (обращается в фотографу) Как тебя зовут? Витя? У тебя есть дети? Вот, возьми, для детей (достает из портмоне три стодолларовые купюры) Возьми, не обижай народного! (дает из того же портмоне подошедшей официантке двести евро) Хотите, я вам нашего Броника покажу (ищет в мобильном фото сына)?

С.Б.: Ой, мы же его никому не показываем. Подожди, не надо.

Н.Б.: Вот! Мой любимый сынуля! Смотри какой!

О.Р.: Какой кошмар! Вам достаточно для интервью?

П.Г.: Да, вполне.

О.Р.: Отлично! Коля, уходим.

 Отправлено: 22.11.07 13:47. Заголовок: vint пишет: Н.Б.: я..

vint пишет:

цитата:

Н.Б.: я не люблю этого понятия — «звезда».

vint пишет:

цитата:

Н.Б.: Конечно, тебе по х*ю. На х*й тебе я. И я люблю свою жену! Давайте выпьем за Баскова! За меня! За суперзвезду! Я вас люблю! Гип-гип-ура!

Сам себе противоречит) Ох, как наш Колечка матюкается) не нравится он мне,противный. Утомила меня их болтовня))

 Отправлено: 22.11.07 14:59. Заголовок: хахаха!!!! 400грамм ..

хахаха!!!! 400грамм делают своё дело)))))))))) бабушке бы показать(ато так он нравица ей)) но больно уж не цензурно)))

 Отправлено: 22.11.07 19:06. Заголовок: vint пишет: Что я м..

vint пишет:

цитата:

Что я могу им посоветовать? Если вам нравится Басков — ну, дрочите!

хахахахахаха...жесть...
vint пишет:

цитата:

Давайте выпьем за то, чтобы говна поменьше было.

понравился этот тост)))

 Отправлено: 27.11.07 22:07. Заголовок: Забавно! Поднимает ..

Забавно! Поднимает настроение))

vint пишет:

цитата:

А если честно, я вообще не пью, ребята. Только для интервью

Судя по его "аппетиту" интервью у него каждый день)))

Некоторые ответы просто ужасающие,хотя..если учесть сколько приянл наш непьющий народный избранник))) Но парочка моментов довольно не плохи)

 Отправлено: 27.11.07 23:35. Заголовок: че-т я сомневаюсь) и..

че-т я сомневаюсь) имхо это интервью, а подстава!
я таких могу по 10 штук в день строчить! хоть с Мадонной)

 Отправлено: 28.11.07 00:42. Заголовок: Cagie Да не, все это..

Cagie Да не, все это дословная правда, адвокаты Баскова даже после пытались наехать на редакцию Rolling Stone, но предъявлять было бессмыслено поскольку все это интервью было записано на диктофон. Это очень нашумевшая история, даже Киркоров в каком-то интервью простебал Баскова, что тот дескать пить не умеет:) А ты я смотрю, был о нем лучшего мнения?:))))

 Отправлено: 28.11.07 00:43. Заголовок: да не, это тру имхо..

да не, это тру имхо

 Отправлено: 30.11.07 11:04. Заголовок: Ну, раз вам понравил..

Ну, раз вам понравился Коля Басков, вот еще гигантская доза трэша и угара!!!!!!



Борис Моисеев: «Я с геями вообще не тусуюсь»
Автор: Евгений Левкович и Павел Гриншпун

Текст Павел Гриншпун, Евгений Левкович

Rolling Stone выпил с Борисом Моисеевым 400 грамм шотландского виски и 650 грамм русской водки

Мы нервно смотрим на часы и вглядываемся в дневной поток машин. Моисеев опаздывает уже на час. Наконец, желтый, почти игрушечных размеров «Смарт», развернувшись в не положенном месте и чуть не выехав на встречку, припарковался в 30 метрах от входа в ресторан. Сомнений нет: так нагло нарушать правила может только он — эгоист и дитя порока.

— П***ец. В центре все перекрыто из-за какого-то концерта. А мы прямо по Красной площади поехали! Мент подбегает: «В чем дело?». Я говорю ему: «Да иди ты на х**!». А он мне еще честь отдает, окэй? (Заливается смехом). Я х*ево езжу. Даже не знаю, где право, где лево. Но меня вставляет адреналин. Я сказал себе — хочу водить машину, и все тут. И за неделю научился. Не веришь — у Олега спроси (администратор Моисеева кивает – прим. RS). Правда, правил я не знаю ни х*я. Но жизнь научит.

П.Г.: Вам все гаишники честь отдают?

Конечно! Только при въезде в Барвиху были проблемы. Не хотели пускать. Я сказал, что у меня тетя умерла, в квартире уже третий день гниет — тогда пустили.

Е.Л.: На счет тети — это правда?

Ты что? Шутка, конечно.

Е.Л.: Цинично.

Не гони... Я вчера пришел в одну пафосную тусовку, окэй? Ширвиндт там и прочие. А я был в ударе. Думаю: сука, ты сегодня должен всем засрать мозги. И вот я подхожу к их столику и почти шепотом говорю: «Ребята, ровно четыре минуты назад умер Майкл Джексон. Кто его поклонники — встаньте». Почти все встали, окэй? А я им: «Поздравляю, вы тоже педерасты». Жестко и нагло. Меня потом спрашивают: «Как ты можешь так шутить?». А вот могу! (заливается смехом).

Официант: Что заказывать будете?

Виски, пожалуйста, и яблочный сок. А еще у вас тут были когда-то очень вкусные улитки… Что, есть? Неужели тот же повар достался? Супер, очень вкусно он все делает. Тогда еще карпачо рыбное. (нам): Хозяин этого заведения — мой близкий дружок, Эдик. Даже не знает, наверное, что я пришел.

Мы, в свою очередь, заказываем бутылку водки «Русский стандарт», апельсиновый сок, салат цезарь, салат из морепродуктов, жареную форель и пюре. Моисеев продолжает.

Я вчера был в гостях у трех своих подруг. Я их сестрами называю. Они почти погодки: первой — 45, второй — 52, третьей — 53. И вот одна неожиданно мне говорит: «Я тебя люблю». Я прям о*уел. С ума она, что ли, сошла?

П.Г.: И что было дальше?

Ничего. А что должно быть дальше? Мне часто в любви признаются. И мужчины, и женщины.

П.Г.: А вы сами признаетесь?

Да. Я люблю любить, если так можно выразиться. Лучше недожрать, недопить, недотанцевать, окэй? Но нельзя недолюбить. Во всем объеме этого слова: сцена, секс, еда, одежда, друзья.

Е.Л.: Разве можно сравнить любовь к человеку с любовью к еде?

Конечно. Вкус только разный, а страсть – одна.

Е.Л.: А у вас был в жизни период, когда вы не любили?

Никогда. Я ведь за любовь очень пострадал, еще молодым.

Е.Л.: Расскажите.

1974-й год, я только выпустился из хореографического училища. Но я уже был профессионалом высочайшего класса, окэй? Танцевал не модерн, не эстраду, не народный танец, а классику, серьезные вещи. Получил направление в театр оперы и балета имени Лысенко в Харькове. Приехал туда — такой, б***ь, молодой, свежий, тонкий… И встретил человека. До этого я не знал, что мужчина может любить мужчину. Это был не секс, а именно настоящая любовь. Мы сидели друг напротив друга: он на одной коечке, я — на другой. Одиннадцать часов вечера. И тут зашла тетка, которая заведовала актерским общежитием. Она сказала: «Расстрелять!» И меня расстреляли… (пауза). Как грустно мы начали…

Е.Л.: Давайте сменим тему. Меня вот поражает ваша манера говорить. Вы непостижимым образом сочетаете высококультурную речь с матом и пошлятиной.

Знаешь, почему? Родился я в Белоруссии, окэй? Потом жил на Украине. Затем много лет провел в Литве — в Каунасе и Вильнюсе. После переехал на Запад — во Францию, Италию, дальше — в Америку. В итоге все языки смешались. Разговаривая с журналистами, я перевожу фразу с литовского языка на русский, и только потом ее выдаю.

Е.Л.: Вы идеально знаете литовский?

Конечно. И пишу, и говорю.

П.Г.: Как вам тогда нынешние отношения России и Литвы? Президент Литвы не приехал на празднование 60-летия Победы, чем вызвал в нашей стране волну анти-литовских настроений.

Мне это неприятно. Не имеет права президент Литвы говорить за весь народ. Я очень хорошо знаю литовцев — они никогда не относились к русским плохо. К коммунистам — да, но не к русским. Я приехал в Каунас в 18 лет. На второй день ко мне подошла красивейшая породистая литовка и на плохом русском языке сказала: «Слышь, ты, пидор, сними этот значок на х**, иначе я тебе по е*альнику п**дану…».

Е.Л.: Что за значок?

Комсомольский. Я же был вожаком комсомольской организации балетного училища.

А в Каунасе в тот момент молодой парень сжег себя на площади в протест против советской власти, представляешь? Но при всем этом мне дали шанс. Хотя никто в театре не говорил по-русски, и в репертуаре не было ни одного русского слова. Мне сказали: «Пробуйте два месяца. Не овладеете языком — тогда уедете»… Но через два месяца я уже свободно говорил по-литовски, окэй? У меня с Литвой вообще интересные отношения. В 44-м году отец не вернулся домой. Знаете почему? Просто он переспал с литовкой и остался в Каунасе на всю жизнь.

П.Г.: Поэтому вы туда поехали?

Отчасти. Хотя он не мой отец, на самом деле, а моих братьев. Их у меня двое — один родился в 40-м году, другой — уже во время войны, в 43-м.

Е.Л.: Кто же ваш отец?

А х** его знает. Мама ушла в могилу, так мне об этом и не рассказав. В моих документах в графе «отец» стоит прочерк. Мама — Моисеева Евгения Борисовна, еврейка. А папа — х** знает, кто он был.

Е.Л.: И вам это неинтересно?

Нет. Мне мамы хватало. Мне было 2,5 месяца, когда она принесла меня на кожевенный завод, где работала, и завернула в кожу, чтобы я не замерз. Подошел какой-то мудак, схватил эту кожу и хотел уже бросить в котел, окэй? Как моя мама это услышала — не понимаю?! Она орала на весь цех: «Отдай моего мальчика!». Я чуть не был сварен, представляешь? У меня вообще интересная история.

Е.Л.: А откуда у вас это «окэй»?

Из Америки. Кстати, хореографы, которых я воспитал, недавно там стажировались. Рассказывают мне: «Представляешь, мы попали в тот же город, где ты работал». Я о*уел! В мой театр, на мое же место!

Нам приносят заказ, Борис предлагает выпить за встречу.

По 50 грамм

Вчера мне одна тетка очень крутая говорит: «Сука, я знаю, почему мы тебя любим. У тебя ни голоса, б***ь, ты давно уже не танцуешь, как 35 лет назад. Но, п***ец, у тебя такая харизма! Ты их е*ешь, б***ь, одними глазами и губами. Ты знаешь, как мужиков и телок раздеть, чтобы они сказали: «Я хочу тебя е*ать!». Как? Это харизма.

П.Г.: Что такое харизма в вашем понимании?

Мое платье. Я имею в виду костюм, а не платье в прямом смысле: в женских платьях я не хожу и секс в них не имею. Я сейчас говорю об одежде. Ну, кроме рубашечек… Еще харизма — это не стесняться себя. И разрешать себе все, пока дышишь. Моя харизма в свободе и в улыбке.

Е.Л.: Вы всегда в таком состоянии пребываете?

Нет. Есть места, где я не имею права так себя вести. Не могу так говорить, так положить руки.

П.Г.: Что это за места?

Скажем так, серьезные. И там я другой — скромный, тихий. Я буду сидеть в углу и прикидываться конченым лохом с возбужденными губами, которые хотят — что? — пить! Это дико трогает людей. Я о*уительный актер, окэй? Я могу заставить людей плакать вместе со мной. И кайфую от того, что у меня это получается.

Е.Л.: Выпьем за это?

Почему нет?

По 100 грамм

>П.Г.: Я процитирую новость, которую вывесили в Интернете. «На сольном концерте в Санкт-Петербурге в БКЗ “Октябрьский” Алла Пугачева сказала: «Я до старости лет петь не собираюсь, как какие-то Гурченко с Моисеевым. При этом Пугачева скорчила гримасу, одновременно задрав ногу а-ля Людмила Марковна…». Вам что-нибудь известно об этой истории?

Моисеев вздыхает

Я вчера имел серьезную фотосессию с Люсей для Америки и страшно боялся, что она может меня спросить: «Ты это читал?». Вообще, боялся этого разговора… Честно скажу - я бы не хотел в это верить. Может, Алла не так выразила свою мысль. Или же это, б***ь, обычное раздувалово. Пугачева на таком пьедестале, что ей наезжать на Люсю и Борю, и обсуждать, какой мы дуэт — хороший или плохой — не нужно. Но ты меня поймал на эту х**ню. Ты хитрая сука, я говорю тебе это в лицо. Мне очень грустно, на самом деле…

П.Г.: У вас что-нибудь было с Пугачевой?

Никогда. Для меня она всегда была Аллой Борисовной. Я именно так ее называю - не Алка, и не Аллочка. Я ее боготворил. По сути, она меня подняла из Литвы, первая увидела в том же Каунасе. Потом мы шли друг к другу целых пять лет — с 75-го по 80-й. Ровно столько мне понадобилось, чтобы доказать ей: возьми историю Бори Моисеева, и ты разорвешь всю страну! Так оно и случилось. 20 спектаклей «Пришла и говорю» подряд в «Олимпийском», где я играл главную роль, как хореограф и танцовщик. 20 спектаклей в Петербуржском СКК… Я не забываю то время, и ценю ту возможность, которую она мне дала. И что бы она про меня не говорила, даже плохо — мне по х**. Она бы насрала — я бы сказал, что это неправда. Алла единственный человек в мире, которому я готов простить все… Моя мама ее очень любила. Она умирала от диабета вместе с ее портретом. Вот тут стояла кровать (показывает на столе), а вот тут – мое фото с Аллой. Расцарапанное, хотя мама была почти без рук и без ног. Как? Локтем! Она хотела встать. А ее убивал глухонемой.

П.Г.: Жуть какая…

Все машинально выпивают не чокаясь.

По 150 грамм

Е.Л.: Вот вы сейчас сказали про пьедестал. А вы уверены, что Пугачева до сих пор находится на нем? Кажется, звезды вашего поколения просто потеряли связь с реальностью, и доказательство тому — как раз Пугачева, которая пела «Арлекино», а сейчас поет «Будь или не будь». Или Рязанов, который снял «Берегись автомобиля», а теперь снимает «Старые клячи»… Как такое происходит?

Это антураж виноват. Это он говорит такую х**ню: «Ты — ты круто поешь, круто выглядишь». А как ты можешь о*уительно выглядеть, когда ты бухаешь, и всю ночь не спишь? Да и потом многие начинают работать на потребу публике, которой давно засрали мозги… Ты повыше возьми — разве Екатерина себя не так же сдала? Это участь всех королей и королев. Пережор называется. Но я этим не страдаю.

Е.Л.: Вы думаете?

Конечно. Потому что я не разрешаю себе верить, что у меня все хорошо, окэй? Даже когда я покупаю машину для моего друга, я не верю, что дожил до того времени, когда могу просто так отдать кому-то такие деньги. Ведь энное количество лет назад я, живя с мамой в коммуналке, опускал, б***ь, на кухне руку в кипящий борщ, обжигался, но пиздил кусок мяса. Потому что очень хотел есть!

П.Г.: А какие отношения в детстве у вас были с другими детьми?

Я до сих пор помню адрес, где я жил: город Могилев, улица Челюскинцев, дом 54, квартира 30. Дом, построенный немецкими военнопленными. А во дворе стояло бомбоубежище. Однажды меня дворовые дети завели туда и заперли. А потом начали писать сверху мне на лицо. Даже девочек подставляли так, чтобы их писюльки попадали точно на меня.

П.Г.: А вы что?

Я плакал. А потом один пацан подъехал на велосипеде и сказал: «Садись, я тебя покатаю». Отвез на кладбище и изнасиловал. Так началась моя сексуальная биография. В восемь лет…

Повисает тяжелая пауза. Моисеев вздыхает

Боже, зачем я все это пью? Сейчас такого вам понаговорю… Все мое поколение так жило. Да и нынешнее так же живет. Что, сейчас нет пацанов, которые трахают маленьких детей? Есть, конечно. Ну, когда-то я был жертвой. И что из этого?

Е.Л: Но это же кардинально повлияло на всю вашу жизнь!

Да. Но в плюс!

Е.Л.: Вы действительно так считаете?

Да. Я не хочу ничего менять. Я все помню о том времени. Как я нае*ывал публику на квасе. А Танька, молодая девочка, которая этим квасом торговала, очень любила е*аться. Она все время е*алась в подсобке сраного гастронома, который был в нашем доме! А перед этим она подзывала меня и просила: «Постой тут, возле бочки, только не п**ди у меня бабки». А я все равно п**дячил. Но ведь я давал ей кайф. Она сажала меня на колени, дергала меня за письку, ласкала… Я ей очень нравился. И я был готов на все, лишь бы продавать квас и иметь деньги.

Е.Л.: Вы все это не стесняетесь рассказывать?

Нельзя стесняться себя.

П.Г.: А кто вас научил не стесняться?

Одиночество. Голод. Желание стать, окэй? Мне отчаянно хотелось стать, я думал об этом каждую секунду! Еще мама научила. Она была безумной красоты. В ох*енном крепдешиновом платье, с длиннющей косой… У меня ее волосы — тяжелые, красивые. Вот у тебя — легкие, у него — тоже говно, а у нее были чумовые, настоящие. Она, такая у меня была…. И она сделала меня тварью, воспитала во мне эгоизм. Не случайно мой первый хит назывался «Эгоист». Я текст, кстати, просто наговорил Витьке Чайке по телефону, а он песню написал. Он много тогда писал всяким аллегровым-маллегровым, но потом выпал из тусовки. Ему бабки не нужны ни х*я…

Е.Л.: А вам никогда не было стыдно за свой эгоизм?

Не-а.

Е.Л.: А как же совесть?

(после паузы) Да засунь свою совесть себе в жопу! (заливается смехом)

Е.Л.: Вы не допускаете существование совести?

Ты сумасшедший? (обращается к стилисту) Слушай, откуда он пришел? Срочно отвези его в клинику, ему надо лечиться… Совести не было и никогда не будет! У тебя, что ли, есть совесть?

Е.Л.: Надеюсь.

Не гони, окэй? Вы посмотрите на этого еврея… Совесть у него... Или вот на этого (показывает на фотографа). Ой, извини. Как Люся говорит: «Никогда не обсирай фотографов. Они потом такое фото засунут!». Я как-то захожу в клуб «Лето». Сидит один артист, не буду говорить фамилию, окэй? Я понимаю, что он, б***ь, вставленный до такой степени — просто п***ец! Наркота такая, что аж весь нос у него, сука, белый… И вот я стою перед ним, как вдруг он нагло расстегивает ширинку, достает х** и начинает дрочить. Подбегает фотограф и все это снимает! Сколько потом ему бабла отдали, чтобы это фото не показали никому, я даже говорить не буду… Страшная сумма. (снова обращается к фотографу) А ты чего не пьешь? Присядь уже, отдохни. (К стилисту) У меня рожа красная уже, да? Пятна не надо убрать? Я вспомнил, у меня же в 7 часов сегодня зубы. Надо позвонить Вадику, чтобы перенес на завтра, на шесть. Потому что в семь прием у Вальки.

По 200 грамм

Е.Л.: Вы верите в жизнь после смерти?

Да. И у меня будет красивая жизнь. Я заслужил благодарность на том свете. Чем? Правдой, окэй? Когда п**дануло Беслан, я один их первых, 3-го числа, отправил деньги. У меня есть чек. Хотел до этого сделать ремонт в своем доме — он стоит на земле, одна сотка которой стоит 25 тысяч долларов! Но сп**дил бабки у себя и отнес детям. Знаешь почему? Это мой храм. Я никого никогда не ударил, никому не причинил зла. Я всю жизнь призывал людей только к одному: успокойтесь, у вас только одна жизнь! И кто как трахается — это не ваша проблема. У меня и в мыслях нет спросить у тебя, как ты трахаешься. Неинтересно мне! Ты красивый человек, с положительной энергетикой, так на х*я с тобой трахаться? Разве это главное? Х**ня… Как тебя зовут?

Е.Л.: Женя.

О**еть! Моя мама — Женя. Мой друг — Женя… П***ануться. За тебя, Женька… (выпивает). У меня красивые зубы, согласись? Не совсем мои, правда – сверху чехлы белые одеты. Так делают сейчас. И хорошо! Зачем чтобы все видели кариес-хуариес, камни?

Е.Л.: Я ничего не понимаю в красоте мужских зубов…

Жаль (заливается смехом)… А тебя как зовут?

П.Г.: Паша.

Паша — ты гордость наша. Давайте, за вас…

По 250 грамм

П.Г.: Как вам музыкальные герои нового времени?

Люблю Земфиру. У нее ох*ительные тексты. Наверное, это близко к моей культуре разговора, окэй? Мне часто говорят: «Ты словно телеграмму набиваешь: три слова — и все». У нее то же самое.

П.Г.: А вы знакомы с ней лично?

«Привет-пока» — и все. Мы ходим с ней в один и тот же салон-парикмахерскую, только в разные кабинеты.

Е.Л.: Вы считаете ее красивой?

Очень! Но я бы ее побрил, окэй? У нее такая звериная красота. Она ягуар.

П.Г.: А Шнуров вам нравится?

Да. Своей свободой. По х*ю, что он брутальный. Я тоже иногда дерусь. И еще как! Я могу дать п**ды любому, серьезно! Спроси вон у него (показывает на стилиста) Меня из дискотек часто выводят… Это меня выставляют таким — в бантиках и юбочке. А я не в том и не в другом.

П.Г.: А Лагутенко?

Супер! Он такой сексуальный.

Е.Л.: Похоже, вам все нравятся. Или все-таки есть те, кого вы не любите?

Есть, но я не буду называть. Никогда не скажу никому за глаза, что он — говно. И ни одного письма не подпишу — ни «за», ни «против». Мне противно, окэй? Мы все получили факсы с просьбой подписать письмо в поддержку решения суда по делу Ходорковского. Но я не подписал. Как не подписали Кобзон и Плисецкая. Потому что это бумеранг, который обязательно прилетит обратно — тебе же в лоб. Я знаю это по своему опыту, все-таки прожил уже не короткую жизнь.

П.Г.: А выглядите очень молодо…

Ну, это все мои деньги! (заливается смехом)

Гриншпун замечает, что закончился алкоголь, и заказывает еще триста грамм. Левкович возражает: «Мне скоро надо идти. Сегодня футбол, я хочу на него успеть». Моисеев услышал обрывок фразы.

У меня одна история была с футболистом. Без фамилии, окэй? Стою в гей-клубе, и вдруг ко мне подходит он. А я тогда вообще ничего про футбол не знал, и кто такой этот человек тоже. Он спрашивает меня: «Потанцуем?». Я напрягся. Тогда, в 98-м, какие-то козлы высчитывали геев и убивали их. Очень много интересных людей погибло… В общем, стою я и думаю про себя: на х** ты мне сдался? А тут еще мой арт-директор, литовец говорит: «Смотри, у него грязные ногти». В общем, танцевать я отказался. А сегодня фамилию подходившего ко мне человека произносят за день больше раз, чем фамилию Путин.

Е.Л.: Неужели, Егор Титов?

Какой, на х**, Титов? Это мелко для меня… Не важно кто. Главное, что после той истории я начал замечать футбол. Мне потом позвонили из газеты «Советский Спорт» и предложили игру — чтобы я счет матчей попробовал угадать. Я наобум сказал — вообще ведь этой х**ни никогда не смотрел! И почти все угадал, представляешь?! Вот свидетель (стилист кивает). Потом все за мной носились, как за ясновидящим, п***ец (заливается смехом)… Даже на олимпиаду на халяву взяли. Я ходил только на нашу женскую сборную по баскетболу.

Е.Л.: У вас везде сплошные друзья и знакомые. Это та самая пресловутая гей-тусовка?

Хочу тебя огорчить — я с геями вообще не тусуюсь. Я и геи – совсем разные истории.

Я сам не могу определить, какой я ориентации. В газетах пишут — гей, шмей — это все п**деж. Я ориентирован на любовь — вот и все, окэй?

У Бориса звонит телефон. «Да… Привет, мое солнце, моя любовь, моя смерть… Ты жив?.. Заинька, ну ты дома?... Я даю интервью в этот журнал… Ну, я тебе говорил… Роллинг Стонс… Потом куда поеду? (обращается к администратору) Олег, куда я еду? К какой Оксане? А-а… (в трубку) Ты дома будешь?... Я тебе уйду, б***ь!... Зачем тебе туда?... Окэй, тогда позвони мне, как доедешь…»

Ну что, интересно, когда я пьяный?

Е.Л.: По вам не заметно.

Ой, да ни п**ди.

Е.Л.: А вам нравится быть пьяным?

Нет. И с наркотиками никаких отношений. Я же из «Росконцерта» — бухнули и разбежались. Да и не пью особо. Каждые полгода делать лицо и уничтожать его за свои же бабки — зачем оно мне надо?

Е.Л.: А куда вы тратите деньги?

Вкладываю в себя. В друга, в подруг. Но, в конечном счете, все это – в себя…

Е.Л.: Деньги для вас многое значат

Очень. А для кого они мало значат?

Е.Л.: Представьте, что однажды останетесь без денег. Что будете делать?

Б***ь, да на три вокзала пойду отдаваться! Кто оть*бет Борю Моисеева? (заливается смехом) Хотя бы доллар дадут, как думаешь?

Е.Л.: Я серьезно.

И я. А почему нет? Что я еще могу делать? Отдавать себя и подчинять себе. Все! Я за свой бизнес, в котором я уже 35 лет, от государства ни копейки не получил — ни от России, ни то Белоруссии. У меня даже звания никакого нет.

Е.Л.: А зачем вам?

Отметка.

Е.Л.: Куда?

Б***ь, да хоть на очко! (заливается смехом) Ну так придумано у нас, что если ты много работал — должен получить звание какое-нибудь.

П.Г.: Даже Шевчук сейчас получил заслуженного артиста Башкортостана.

Хотя еврей, да? Интересно.

Е.Л.: А как вы, кстати, к Шевчуку относитесь?

Никак.

Е.Л.: О, наконец-то мы нашли человека, который вам не нравится! Очень показательно. Он ведь, такой, совсем мужик.

Не в этом дело. Просто я не люблю проституцию, окэй? А он проститутка. И все рокеры знают это. Вот «Воскресение» — супер. Лепс — тоже. А Шевчук — х**ня, придуманная вами. Столько говна в нем… Кинчев, вот, интересен. Бутусов — да! Сукачев — да! Агузарова — да! «Король и Шут» —да! А все остальное – х**ня. И пусть не е*ут мозги… Вместе со своим Макаревичем и его пи*добратией…

Нам приносят еще водки, Борису — виски с соком.

Официант: Кушать еще будете?

Куда еще? Мне 51 год, е* твою мать! Сколько же я должен жрать? Пока не вылезет еще один подбородок и пузо? Они же платят деньги, приходят на мои концерты и мечтают. И я не должен поломать их мечту! Наоборот — я должен подтвердить им: «Да, я сказка! Потрогайте меня!»

Е.Л.: Но ведь когда-то вы перестанете быть сказкой?

А этого никто не узнает. Я просто уеду куда-нибудь — и все. Тихо, без шума… Как сделал в свое время Жан Марэ, уехав из Парижа и оставив дом, своих друзей. Я не останусь в России. Они не должны видеть меня после сцены, окэй? Это будет мой причал.

П.Г.: Давайте за долгую жизнь!

По 300 грамм

П.Г.: Вот у Людмилы Марковны — долгая жизнь. Постоянная борьба за свой внешний вид. Но она и не думает уходить.

А зачем? Кайф! Разве кто-то может сделать лучше? Я без ума от нее… Сложнейший человек! Но я никогда ее не предам, как друга, окэй? Потому что сам был предан очень много раз, больно и унизительно… Я, кстати, принес одну новую песню, мы только что ее с Люсей записали. Вы е*анетесь головой! Здесь есть cd-проигрыватель?

Приходит официант, забирает у Бориса диск. Пока не зазвучала музыка, мы продолжаем разговор.

Е.Л.: А как вы с Гурченко познакомились?

В 1994-м году она пришла ко мне на шоу. Как простой зритель! И после концерта зашла за кулисы. Ее всю колотило: «Какая форма, какое выражение…»

П.Г.: Насколько вы близки?

Очень! Я могу ей все рассказать.

П.Г.: И про своего друга?

Да! Я даже ревную ее к нему!

П.Г.: А у нее есть какая-то личная жизнь?

Супержизнь! Ее безумно любит красивый человек. Очень умный, достойный, талантливый…. Вот я нажрался… (фотографу) Хватит снимать!

Наконец поставили песню. При первых аккордах Борис вскрикивает «Слушайте! Это же премьера, никто еще не слышал!». Играет медленная лиричная композиция с припевом: «Ненавижу, за то, что ты уходишь; Ненавижу за то, что отпускаю;

Ненавижу, за то, что ты вернешься; Ненавижу за то, что ты прощаешь»…

Моисеев подпевает и пританцовывает, почти встает из-за стола. Как только песня заканчивается, спрашивает «Ну как?»

Е.Л.: Почему у вас все время такие аранжировки?

- Х*евые, да?… (общий смех)

Е.Л.: Почему вы не хотите пригласить живых музыкантов?

Женька, ты ох*ительную идею подал. Надо Шнура позвать! Я, Люська и Шнур, а? Это же п***ец будет!

П.Г.: Хотите, я вас сведу?

Сведи! Я его обожаю. Только вот русские продюсеры мне говорят: «Шел бы ты на х*й, со своими идеями», окэй? То, что мы тебе делаем, возьмут на такое-то радио.

Е.Л.: А зачем вам это?

Как? Это же мои бабки!

Е.Л.: У вас их и так много.

Ни х*я себе?! Я еще больше бабок хочу! И кушать больше! Знаешь, какой кайф иметь много денег?

Е.Л.: Зачем столько-то?

(администратору) Он что, сумасшедший?! Б***ь, отвези его в клинику, его лечить надо! Он же просто придурок! (Левковичу) Да кто мне позволит так жить? Я не хочу повторения истории моей семьи! Я боюсь этого. И я буду играть в эту историю, для этой страны, которая платит мне хлеб.

Е.Л.: А вечность?

Да какая на х** вечность? Так… Скажи, у тебя вот здесь родинка есть (показывает на живот). Только честно!

Е.Л.: Нет.

Врешь (заливается смехом)… Ты хороший парень. И красивый. Я люблю тебя… А Паша, вон, ревнует…. Давайте выпьем… Б***ь, вы меня сегодня развели, конечно, по полной… Я так нахерачился этой х**ни, что уже ничего не соображаю… Кто мою машину довезет до дома?

Мы выпиваем. У Бориса снова звонит телефон. Его хватает ровно на пару «Да… Да…», после чего он кладет трубку.

Мужик какой-то. Спрашивает: «Это Борис?» Я говорю: «Да». А он: «О-х-*-е-ть!» (заливается смехом).

По 350 грамм

П.Г.: Я только заметил, что у вас на запястье — красная веревочка. Это же знак каббалы…

Да. Ну и что? Я ничего не скрываю. Думаю, что это вера нынешнего века. Потому что нельзя делить иудеев, христиан, мусульман, окэй? Один мир, и один Бог. Дарите людям добро, и все...

Е.Л.: Я вас все-таки оставлю. Может хоть на второй тайм успею…

Кто тебя отпустит? ЦСКА твой прое*ало уже, успокойся! (общий смех)

и Тогда уж «про*бал». ЦСКА мужского рода.

Почему это?

Е.Л.: Центральный Спортивный клуб Армии.

Солдаты? Супер! Слушай, ты меня сегодня просто вылечил. Возьми меня как-нибудь с собой на футбол, окэй? Я честно хочу пойти на ЦСКА. Оденусь скромно, п**дец. Не представляю, что там со мной сделают, на стадионе?

Е.Л.: Думаю, все ох*еют.

И все? Не верю. Я вот сейчас прилетел из Минска, и там я могу себе позволить ходить, по любой улице — никто меня не тронет. Потому что там дисциплина все-таки. А в Москве? Да никогда! И в спину могут плюнуть, и бутылкой запустить. Поэтому я и не выступаю на открытых площадках. Здесь завидуют моей свободе. Тому, что я целуюсь, как хочу, одеваюсь, как хочу. А все остальное меня не е*ет… О, у меня родился чувствительный тост. Давайте выпьем за тех, кто дал нам волю и силу к любви. У кого-то это Бог, у кого-то — ЦСКА!

Е.Л.: Причем тут ЦСКА?!

Ну, мне же нужно было прогнать всю эту х**ню? (заливается смехом). О-х-*-е-ть!

 Отправлено: 30.11.07 16:50. Заголовок: vint пишет: «Корол..

vint пишет:

цитата:

«Король и Шут» —да! А все остальное – х**ня

вот это вот я пнимаю, не басков какой-нить)))

 Отправлено: 01.12.07 00:23. Заголовок: дочитала до Л.Гурчен..

дочитала до Л.Гурченко,дальше не стало, бред какой-то

 Отправлено: 14.12.07 16:13. Заголовок: Не такое трэшовое, к..

Не такое трэшовое, как прошлые два, но тоже очень забавное интервью с КОРОЛЕМ!!!!!!!!



Лучше бы Фил
Автор: Евгений Левкович Светлана Репина

RS выпил с певцом Филиппом Киркоровым 700 граммов водки и 300 граммов текилы.

Мы встречаемся в одном из самых пафосных мест Москвы — ресторане «Паризьен» на Ленинградке. Стены коридоров здесь завешаны фотографиями политиков, певцов, спортсменов и просто бандитов. Киркоров, к своему же удивлению, здесь впервые — потому и немного опоздал. Пока мы ждали Филиппа Бедросовича, заказали бутылку водки, мясную тарелку, по одному салату и большую порцию рыбы.

Светлана Репина: Вас когда-нибудь пробовали спаивать?

Филипп Киркоров: Жена Игоря Крутого Оля постоянно пытается. Ей так интересно посмотреть, какой я пьяный. Но я, конечно, не такой, как Коля Басков. Колю легко споить, он быстро пьянеет.

С.Р.: А какой вы?

Ф.К.: Я пью либо с большой радости, либо с горя. Но горя в жизни было не очень много, поэтому, когда я пьяный, я становлюсь чересчур веселым. И все пытаются этим воспользоваться.

С.Р.: По какому случаю в первый раз напились?

Ф.К.: В 1988 году, когда мы с Аллой поехали на гастроли в Германию. Я еще тогда был солистом театра. Вот так же, как сейчас с ней ездят всякие Майки Мироненки, раньше ездил я. В общем, приехали в Германию, и там я впервые попытался сделать ей предложение. Она его отвергла, и я с горя наклюкался. Тогда Алле пришлось уже отбиваться руками и ногами. Помню, как она кричала своему тогдашнему мужу Болдину: «Женя, сделай что-нибудь! При тебе пытаются склеить жену!» Ну он: «Ха-ха, мальчик перепил». Мальчик-то перепил, но идею не оставил. И спустя пять лет добился своего. (Официанту.) Мне из напитков текилу давайте. А устрицы есть? Шесть штук, только пожирнее. И тартар мясной. И борщ давайте, только пожиже! И еще эскарго. (Оглядывается вокруг.) Я люблю такую обстановку, успокаивает. А то у меня сегодня сплошной экшн. С утра зуб мудрости вырвали.

С.Р.: Как-то поздно, мне еще в детстве вырвали.

Ф.К.: Намекаете на мое позднее развитие? А я действительно в детстве задержался. Знаете, я так люблю всякие Диснейленды, аттракционы, карусели! Я, конечно, не Майкл Джексон — детьми не балуюсь, но детские игрушки обожаю. Вот у меня в телефоне есть игра «Змейка», режусь в нее постоянно. И еще люблю, когда падают сверху такие штучки.

Евгений Левкович: Тетрис.

Ф.К.: Да, точно!

Филиппу приносят текилу. Мы наконец разливаем.

Е.Л.: По нашей традиции, с вас первый тост.

Ф.К.: Ой, да чтоб вы все были живы-здоровы.

По 50 грамм

С.Р.: Со стороны вы выглядите человеком без проблем. Вас никогда не терзают сомнения?

Ф.К.: Сейчас иногда бывает. А раньше вообще ничего не тезало. Поэтому я и делал рисковые, почти аферистские проекты, обреченные, казалось бы, на провал. Когда мы зарядили тридцать три концерта подряд в «Октябрьском», все мои знакомые крутили пальцем у виска: что за е* твою мать?! А потом, между прочим, эти концерты вошли в Книгу рекордов Гиннесса. Народ валом шел! И это при том, что на дворе был 1998 год. Дефолт случился в августе, а концерты у нас — в ноябре. Помню, сидим мы с Эммой Васильевной, директором зала, и я ей говорю: «Может, откажемся?» «Нет! — отвечает. — Поздно!» Кстати, Эмма Васильевна — моя крестная мама. Ближе человека у меня сейчас нет.

Е.Л.: Странно. Когда видишь вас в тусовке, вы со всеми обнимаетесь, целуетесь, как будто все вокруг ваши самые близкие друзья.

Ф.К.: Многие и есть друзья. Если я скажу Баскову, что мне плохо, он тут же приедет. Сейчас вот плохо Коле — и я собираюсь к нему, в Испанию.

С.Р.: А есть люди, которых хочется видеть каждый день?

Ф.К.: Нет. Кроме моей собаки — никого.

С.Р.: А какая у вас собака?

Ф.К.: Джек Рассел терьер, как в фильме «Маска». Зовут Покемон.

С.Р.: Вы с ним разговариваете?

Ф.К.: Я с ним сплю! У меня все животные спят со мной. Ой, вы же сейчас напишете, что Киркоров — зоофил.

Е.Л.: Не переживайте, моя собака тоже со мной спит.

Ф.К.: Ой, я вам сейчас расскажу! Едем мы этим летом из Анапы в Лазаревское. И вдруг смотрю — какая-то мелочь под колеса бросается. Я выхожу из машины и вижу: лежит полубессознательное создание, месяца два от роду. Какая-то сволочь выкинула! Ну мы ее с собой в машину взяли, привезли в гостиницу. Господи, сколько блох на ней было!

С.Р.: А где собака сейчас?

Ф.К.: Живет у моей бэк-вокалистки Насти. Если будете смотреть проект Рудковской, обратите внимание — Анастасия Бейнар. (Обращается к администратору.) Как там это дело называется? «Россия зажигает суперзвезду»?

Е.Л.: Опять зажигает? Сколько же можно.

Ф.К.: А я люблю! И «Фабрики» эти, и «Евровидение», и когда на коньках звезды катаются. Все лучше, чем политика.

С.Р.: Так ничего же больше нет, кроме этих шоу со звездами.

Ф.К.: Ну почему? Вот есть замечательная программа «Что? Где? Когда?». Правда, говорят, там один из знатоков педофилом оказался. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что творится у нас на телевидении.

Е.Л.: Чему же вы тогда радуетесь?

Ф.К.: Да я просто получаю удовольствие от жизни! После сорока жизнь только началась, тем более я холостой. Я ведь до тридцати семи лет вкалывал как ломовая лошадь! И после «розовой кофточки», когда я сорвался, я сказал себе: «Хватит! Сбавь обороты!» И на год ушел со сцены.

Е.Л.: А мне казалось, что вы тогда сказали, будто вообще на сцену не вернетесь.

Ф.К.: Не мог я такого сказать. Я говорил, что не знаю, сколько продлится эта пауза — год, пять или десять. Я и правда не знал. Все почему-то думают, что я каждый свой шаг просчитываю, а я ведь живу очень спонтанно! И сейчас я получаю такой кайф от жизни! У меня нет ни спонсоров, ни покровителей. Сегодня, чтобы сделать хорошее шоу в Москве, нужно потратить два с половиной миллиона долларов. У кого-то муж в структурах работает, у кого-то любовник с деньгами. А я плачу свои собственные деньги за все!

Е.Л.: Откуда у вас столько бабла? Это вы музыкой зарабатываете?

Ф.К.: Ну не жопой же!

Е.Л . : Давайте выпьем за минимализм.

По 100 граммов

Е.Л.: Я запомнил одно ваше телевизионное интервью пятилетней примерно давности. Вы сказали: «Скоро все убедятся, что артист Киркоров не такой уж дурачок, как многим кажется». Ну и где?

Ф.К.: Ты что-то путаешь, не говорил я такого. Я, наверное, сказал следующее: «Я докажу всем, что я не такой ограниченный артист». Что я могу быть не только хорошим певцом, но и хорошим продюсером. А то, что я умный, мне доказывать не надо. Я доказал это еще в школе, получив золотую медаль.

Е.Л.: Вы в обычной школе учились?

Ф.К.: Ну не для дебилов же! Школа 413, на Таганке, напротив моего дома.

Е.Л.: Таганка — это ведь был страшно хулиганский район.

Ф.К.: А меня шпана любила. Потому что я привозил всем из Болгарии жвачки, переводные картинки.

Е.Л.: И вы ни разу не участвовали в драке район на район?

Ф.К.: Нет. Меня обожали и до сих пор обожают все неформальные организации. Даже бандиты.

Е.Л.: Вранье. Вас не любят рокеры, панки, металлисты.

Ф.К.: Ой, если бы ты знал, как я обожаю рок! Всю жизнь мечтал его петь!

Е.Л.: А чего ж не спели?

Ф.К.: Окружение. Воспитание. Мне не давали! Хотя вообще-то я люблю экспериментировать. Меня просто надо разозлить, чтобы я начал другую тему. Например, когда Борис Зосимов открывал MTV, он сказал: «Время киркоровых и пугачевых закончилось, этих артистов у нас не будет!» Я подумал: «Что? Не будет?! Встретимся у кассы через два месяца!» И ровно через два месяца первым русским роликом на MTV стал не клип «Мумий Тролля», как они сейчас говорят, а моя «Мышка». Чистейшей воды альтернативный рок — разве нет? На самом деле давайте выпьем за Кинчева, Сукачева. Я прям с удовольствием!

Е.Л.: Но не за Шевчука, я правильно понимаю?

Ф.К.: Ой, да пожалуйста! Чтоб он был здоров, твой Шевчук! Ну, больной человек, алкаш — что с него взять?

Е.Л.: Он давно не пьет.

Ф.К.: Да? Лучше был пил. А то мнит себя гуру.



По 150 грамм

Ф.К.: А какой потрясающий Гребенщиков! Я же со всеми этими замечательными людьми знаком, и у меня с ними очень хорошие отношения.

С.Р.: Вы на таком позитиве, что, мне кажется, с вами вообще сложно испортить отношения.

Ф.К.: Моя дорогая, портят! Те же Меладзе — ну что я им плохого сделал, кроме хорошего? За что они меня так? Пригласили на «Фабрику» в качестве педагога, я согласился. Пришел как человек к детям, подготовился. Мы с ними договорились, что в рамках проекта я с некоторыми из них поставлю сцены из мюзикла «Чикаго». Расписал им роли. Причем через каждые пять минут я им совершенно искренне повторял: «Вы должны радоваться, что у вас такие продюсеры!» Пусть даже я считаю, что как люди они — полное говно, злобные, завистливые жабы. Но профессионалы — не придерешься. И что в итоге? Прихожу я домой, включаю Интернет, смотрю, что происходит в «звездном доме». Ребята такие воодушевленные. И вдруг приходят эти Меладзе, и первое, что я слышу: «Да кто он такой? Что он себе позволяет? Ему что, пиара мало?» И какая муха их укусила? У меня на следующий день должен был быть урок, но я, конечно, не пошел. Позвонил Эрнсту и сказал: «Извини, Костя, но в этом гадюшнике, которым руководят два сумасшедших брата, ноги моей больше не будет».

С.Р.: А почему вам так важно, что о вас говорят?

Ф.К.: Это нормальное человеческое качество. Я и перед началом концерта обязательно выглядываю из-за кулис, смотрю, как народ собирается. Вообще за людьми так интересно наблюдать! Если бы у меня была шапка-невидимка, я бы только и делал, что подглядывал.

Е.Л.: Вам кино надо снимать.

Ф.К.: Ой, я очень хочу стать режиссером! Правда, больше люблю театральные постановки. Мы сейчас с Виктюком задумываем очень интересный проект, я уже лет десять его вынашиваю.

Е.Л.: Давайте тогда за театр.



По 200 грамм

Е.Л.: Скажите честно — вы сейчас живьем поете?

Ф.К.: Я всегда пел живьем! А так называемый компромат из Интернета — это телевизионная съемка «Песни года», там даже задник виден — «Песня-97». На телевидении все поют под фонограмму! Шевчук, который выкупил эту запись и опубликовал, поступил подло. Вообще, я думаю, наш разговор ни к чему не приведет, пока вы не абстрагируетесь от прочитанного и услышанного обо мне и своими глазами не увидите хотя бы один мой концерт. Тогда поймете, за что народ любит Филиппа Киркорова. А доказывать вам сейчас, что я пою живьем, — это не по-королевски.

С.Р.: Когда вы впервые поняли, что вы — король?

Ф.К.: Всегда это знал. Меня когда еще водили в детский садик, я по дороге встречал пенечки и обязательно должен был влезть на каждый и устроить представление. А будучи студентом Гнесинки, я шел по столовой с подносом и говорил: «Расступись, звезда идет!» Я просто материализовал свое желание стать мегазвездой!

Е.Л.: Для чего?

Ф.К.: Да чтоб вы меня на ужин пригласили!

Е.Л.: Мы и сестер Кутеповых собираемся пригласить, актрис театра Фоменко. До вашей звездности им далеко.

Ф.К.: А я бы на вашем месте пригласил Люсю Улицкую. Или Дарью Донцову, потому что я сериалы люблю. Вот так одновременно — и Улицкую, и сериалы!

Е.Л.: Вы действительно не понимаете, что Улицкая — это писательница, а Донцова — просто ремесленница?

Ф.К.: Так я тоже ремесленник! Вот есть Земфира — это музыка, а есть Киркоров — это народный жанр. Но слушают и ее, и меня. Я тут смотрел интервью с Земфирой — удивлялся, плевался и восхищался одновременно. Ее можно не любить, но она умеет вызвать интерес. То же самое и я. Даже если ваш читатель от меня плюется, это интервью он прочтет в первую очередь.

Е.Л.: Ну, Земфиры с нами нет, так что давайте выпьем за вас — как за историческую личность.

Ф.К.: Ой, да что вы! (Демонстративно поправляет волосы.) Неужели я удостоился такой чести? Я ведь даже не Кутеповы!

Е.Л.: А как тогда за вас выпить?

Ф.К.: Стоя не надо, не волнуйтесь.

По 250 грамм

Е.Л.: Вы говорите, что любите театр. А когда последний раз там были?

Ф.К.: В прошлом сезоне. Но, к своему стыду, кроме спектаклей Галины Борисовны Волчек я давно уже ничего не смотрел. И Кутеповых ваших не знаю, извините. Еще в кино люблю ходить. Вот недавно посмотрел «12». Рекомендую.

Е.Л.: Я смотрел. Михалков — просто отвратителен.

Ф.К.: Это ваша предвзятость. Вы же поколение, постоянно все отвергающее! Интересно, Америка для вас — авторитетная страна в мире киноиндустрии?

Е.Л.: Для меня — нет.

Ф.К.: А что вы тогда любите? Какое-нибудь молодежное европейское кино? Эту… как там ее… Алели, Алулу…

С.Р.: «Амели».

Ф.К.: Это не мое дело.

С.Р.: Что же нравится вам?

Ф.К.: Итальянский неореализм. Пазолини, почти весь Феллини. Из современного — Альмодовар. Вы думаете, так просто сделать хорошее коммерческое кино? Голливуд дал денег, собрали звезд — и все?

Е.Л.: А хороший продукт не может быть коммерчески неуспешным?

Ф.К.: Нет! Коммерческий успех и творческий — это неразделимые вещи! Сколько у нас певцов поют для себя, как в караоке? Тысячи! Да их никто не будет слушать — ни вы, ни я. Тогда зачем все это надо?

Е.Л.: Вы не допускаете, что есть действительно талантливые люди, которым просто противно раскручивать свое творчество через «Фабрику звезд»?

Ф.К.: Ой, да пусть тогда сидят в своем говне и не вякают! Мы сейчас говорим о звездах! О тех, кто хочет что-то доказать всему миру, как-то проявить себя!

Е.Л.: Давайте за искусство, что ли.

По 300 грамм

С.Р.: А я вот хотела поговорить с вами о любви…

Ф.К.: Только не надо этих соплей! Я увидел Аллу, когда мне было семь лет, и сразу понял, что это моя женщина. Я о ней не забывал ни на миг и сейчас не могу забыть. Именно поэтому никто в этой стране не может так бесподобно спеть о любви, как я.

Е.Л.: А вы можете заняться сексом с другой женщиной?

Ф.К.: Могу. И с женщиной, и с… да не важно, с кем! Какая разница, как перепихнуться? Моя любовь безответная, что мне теперь делать? Как у Маяковского с Лилей Брик.

С.Р.: Получается, ваша любовь трагическая.

Ф.К.: Да какая трагическая?! Я вас умоляю! Меня все устраивает! Когда меня разлюбили — народ полюбил так, что иногда не знаешь куда деться. У меня в жизни одна трагедия была — ранняя смерть мамы. Это единственная вещь, при мысли о которой я до сих пор впадаю в уныние, хотя уныние — это грех.

Е.Л.: Вы когда-нибудь были у психотерапевта?

Ф.К.: Боже упаси! Зачем?

Е.Л.: Вы не можете оторваться от мамы. Именно отсюда у вас задержка в развитии, страсть к аттракционам, каруселям.

Ф.К.: Да, наверное. Я и в жене искал мамины качества.

С.Р.: Вы сказали, что уныние — грех. Верите в Бога?

Ф.К.: Верю. Но, к сожалению, я так грешен, так грешен!

С.Р.: На какой круг ада вы рассчитываете?

Ф.К.: Я надеюсь, что мне все простится. Потому что я столько добра людям сделал!

С.Р.: В чем же тогда вы грешны?

Ф.К.: Да я просто неправильно живу. Вот хожу, топчу муравьев — это ведь тоже грех. Слушайте, я на исповеди, что ли? У меня есть свои грехи, и я о них знаю! Я ни разу не каялся, не причащался — грешник такой, что ужас! Но — искренний, обаятельный, которого просто обязаны простить там, наверху! Так что никаких кругов ада — сразу в рай! Так, несколько рюмок выпил — и все. Больше не пью.

Е.Л.: Не хотите, чтобы мы видели вас веселым?

Ф.К.: Просто трезвость — норма жизни, мой дорогой.

Е.Л.: У меня — нет.

Ф.К.: Заметно. Ты кто по знаку зодиака?

Е.Л.: Козерог.

Ф.К.: Точно, я так сразу и понял. Я верю в правильно составленные гороскопы — все совпадает. Я вот стопроцентный Телец. И двое моих внуков — тоже Тельцы.

С.Р.: Это внуки Аллы Борисовны?

Ф.К.: Да, любимые внуки. Жаль, нечасто видимся.

Е.Л.: А у вас дети есть?

Ф.К.: Этого я вам не скажу.

С.Р.: Тогда мы сами — за детей.

По 350 грамм

Ф.К.: А давайте сходим к Кутеповым вашим! Мне не хватает общения с умными людьми.

Е.Л.: Мне кажется, немногие из них захотят с вами общаться.

Ф.К.: Что, Жванецкий не захочет? Или Галина Борисовна Волчек? Или Никита Михалков? Что я им сделал плохого? Я не несу со сцены агрессию. Вот рокеры твои оголяют на сцене и зад, и перед, а я несу людям праздник!

Е.Л.: Это и пугает.

Ф.К.: А что я должен, по-твоему, — сидеть и хмуриться? Жизнь и так серая, а в провинции еще серее. Я в отличие от вас бываю там регулярно и дарю людям радость, гламур. Это так красиво!

С.Р.: Это подмена понятий. Люди смотрят на праздник, который сами себе устроить не могут. Это фикция.

Ф.К.: А вы что хотите? Революцию? Наших людей... если их не развлекать — они на баррикады пойдут. Вам оно надо? Мне — нет. Когда вы были еще маленькими, я был свидетелем путча. Ничего хорошего.

Е.Л.: Мы были не такие уж маленькие, и вас я на баррикадах что-то не припомню.

Ф.К.: Я был на других баррикадах, в Крыму. Там тоже была революционная ситуация, и я давал концерт на площади в Ялте. Так что не надо огульно кидаться фразами типа: «С вами не будут общаться». Будут как миленькие! И шуты со мной общались, и короли, и президенты на мои концерты приходили.

С.Р.: И Путин?

Ф.К.: В прошлом году в Сочи он пришел со своей супругой ко мне в гримерку. Не вызывал меня, как шестерку, к себе в ложу, а сам пришел.

С.Р.: И что сказал?

Ф.К.: Он напомнил мне, что, оказывается, когда мы с Аллой Борисовной женились, он готовил нам банкет. Он тогда был помощником Собчака. А потом он спросил: «А вы меня не помните?» Я сказал: «Конечно, Владимир Владимирович, уважаемый, я могу вам сейчас соврать, что помню, но в то время кроме своей супруги я никого больше не видел и не замечал».

С.Р.: За преемника пойдете голосовать?

Ф.К.: Да, я хочу, чтобы продолжился нынешний курс.

Е.Л.: Вы же говорите, что за пределами Москвы все серо. А между тем Путин уже почти восемь лет у власти.

Ф.К.: Да, серо. Но благодаря Путину стабильно.

Е.Л.: Отличная логика.

Ф.К.: А вы думаете, в Америке не серо и не скучно?

С.Р.: Скучно, когда купить ничего не можешь. Люди год копят деньги, чтобы поехать в Турцию.

Ф.К.: Да что вы? Давайте спросим у нашего официанта, где он был! Люди в полном порядке, зря вы о них так думаете!

Е.Л.: Я, например, до сегодняшнего дня был только в Азербайджане и Прибалтике.

Ф.К.: Как это? А в Болгарии? Сейчас надо в Болгарию ехать, я приглашаю! У меня там бизнес. Я недавно там дом построил со своими компаньонами — на берегу Черного моря, под Бургасом. Внутри — два бассейна, рестораны, все дела. При этом все с мебелью, под ключ. Уже продали больше половины дома. Лолита себе квартиру купила, Моисеев, Фридлянд. У нас там целое комьюнити. (Обращается к фотографу.) Если у меня будет рыло, как у жабы, с тройным подбородком — убью.

Е.Л.: Почему?

Ф.К.: Потому что, куда бы я ни пришел, все обсуждают, как я выгляжу, в чем одет. Зачем мне надо, чтобы потом говорили, будто у Киркорова три подбородка?

Е.Л.: А почему вы не можете сказать в ответ: «Да, у меня три подбородка».

Ф.К.: Так у меня их нет! Вот, посмотри. (Показывает шею.) Тебя тоже можно так снять, что не три — все пять подбородков вырастут!

Е.Л.: Да мне по фигу. Что изменится-то?

Ф.К.: Ой, да не рассказывай! Я уверен, что у тебя дома такие стильные фотографии висят! Какой-нибудь черно-белый обнаженный портрет с лошадьми, или ты с твоей любимой собакой в постели. Ты же себя любишь! Ты сейчас сидишь и думаешь, что ты тоже звезда, редактор модного журнала, и к тебе на интервью пришел сам Филипп Киркоров. Я, конечно, не претендую на роль Кутеповых твоих, но тоже не последнее говно.

Е.Л.: У меня действительно дома не висит ни одной моей фотографии.

Ф.К.: Ладно, у меня тоже. У меня только два портрета: один — графический, другой — кистью.

Е.Л.: А вы видели обложку журнала Esquire с Микки Рурком?

Ф.К.: Ну и что в ней хорошего? Микки Рурку на себя наплевать.

Е.Л.: А по-моему, это просто замечательно.

Ф.К.: Ты извращенец! Я это сразу про тебя понял! Хоть ты и спишь с собакой, как я, но ты — извращенец!

Киркоров Филипп в Rolling Stone

 Отправлено: 14.12.07 17:02. Заголовок: vint пишет: И шуты ..

vint пишет:

цитата:

И шуты со мной общались, и короли

и этот КиШ любит))))))

 Отправлено: 14.12.07 17:44. Заголовок: одноборазие какоето ..

одноборазие какоето этот роллинг стоун, алкоголизм сплошной!) мне бы было интересно почитать интервью взятое под воздействием травы убойной например!)))

 Отправлено: 15.12.07 02:05. Заголовок: vint пишет: (Обраща..

vint пишет:

цитата:

(Обращается к фотографу.) Если у меня будет рыло, как у жабы, с тройным подбородком — убью.

Mult А мне вот это понравилось:)

 Отправлено: 15.12.07 14:28. Заголовок: жаль что он мало вып..

жаль что он мало выпил так))

 Отправлено: 16.01.08 12:09. Заголовок: Аркадий !!!! Автор: ..

Ну что? Продолжаем бухать!

Аркадий !!!!
Автор: Евгений Левкович и Павел Гриншпун



Rolling Stone выпил с композитором и автором песни про съеденный паспорт Аркадием Укупником и его женой 400 грамм виски и графин водки.

Мы приходим в ресторан в назначенное время. Укупник и его жена Наталья уже здесь. Они занимаются тем, что выбирают столик, за которым им будет удобно. Менеджер заведения (индус, плохо говорящий по-русски) ходит за ними по пятам и на каждый вопрос отвечает одинаково: «Тут хорошо». Это продолжается минут десять, после чего мы наконец садимся.

Наталья (официанту): Мне, пожалуйста, воды без газа. Прямо сейчас, а то жажда у меня.

П.Г.: А выпивать?

Наталья: Я ничего не буду.

Укупник: Мы должны по стандарту… Это такое интервью.

Наталья (официанту): Ну, тогда давайте виски Black Label.

Укупник: Мне тоже виски. Хочу, как ни странно, с тоником…

Мы заказываем водку. Наталья долго изучает меню на предмет закуски. Через 15 минут решает заказать салат из тунца и красную рыбу под сыром. Укупник говорит официанту: «И мне что-нибудь типа этого». Мы с Пашей берем устриц, ту же рыбу и пюре. В этот момент нам уже приносят алкоголь.

П.Г.: Первый тост с вас.

Укупник (запинаясь и подбирая слова): Предлагаю выпить за стечение обстоятельств, которое сопутствует… всякому новому контакту… в чем я убедился в очередной раз. Мне не очень знакомо название журнала — Rolling Stone. Знаю, что за рубежом такой есть, а что в России — не в курсе. Что касается стечения обстоятельств, то как раз недавно мы были с женой в Индии… а сейчас мы в индийском ресторане…сразу воспоминания нахлынули… так что я хотел бы поднять этот многословный тост за то, чтобы в нашей жизни всегда присутствовало некое дежа вю… в сочетании с новыми контактами.

П.Г.: Прекрасная речь!

По 50 грамм

П.Г.: Простите, а вы еврей?

Укупник: Я в детстве несколько раз на себе ощущал антисемитизм. В школе сидел с девочкой, которая мне очень нравилась. И однажды, проходя мимо, самый здоровый ученик в классе обозвал меня жидом. В другой ситуации, возможно, я бы не отреагировал, но тут перед девочкой мне просто необходимо было себя защитить. Я взял со стола ручку, догнал этого амбала и воткнул ее ему в спину.

Е.Л.: И что было потом?

Укупник: Ему было очень больно.

П.Г.: Вы заказали странное сочетание: виски с тоником. Откуда такая комбинация?

Укупник: Я только что вернулся из Индии. Вот там и научился этому. Индия — замечательная страна. Мы там первый раз были. Ощущение полной расслабленности. Время совершенно по-другому течет. Закрыл глаза, открыл — уже десять дней прошло…

П.Г.: В Индию стремятся хиппи со всего мира. У вас была хипповская юность?

Укупник: Нет. Длинные волосы и мой Бауманский институт — это были несовместимые вещи. Там же военная кафедра… Зато при институте был замечательный джаз-клуб. Я ходил на концерты…

У Укупника звонит телефон. Он поднимает трубку: Алло… Да, привет… Не мог дозвониться? Так у меня два телефона — один с открытым, другой с закрытым… Ну, есть нежелательные люди, поэтому так нужно. Нет, ты как раз желательный. Встретиться бы с Понаровской надо… Алло! Ну вот, оборвалось… Кладет трубку.

Е.Л.: Аркадий, когда вы впервые что-то написали?

Укупник: Давно…

Снова звонит телефон. Укупник — нам: Это зам генерального продюсера Первого канала… Извините… Берет трубку: Алло. Да, оборвалось у тебя. Видимо ты по Рублевке там… Да, снимаю сейчас… У меня есть песни, которые еще страна не слышала… Есть, да… Про коровку с перебитым крылом… На «Мосфильме» у меня сейчас друзья будут строить, прямо напротив шведского посольства… Там можно вложиться дешево.

Наталья включается в разговор: Серега, тебе это будет строить два эфира... Это по бросовой цене, для друзей… На ОРТ, конечно, не где-нибудь.

Укупник — жене: Хватит, дай по делу поговорить. Забирает трубку обратно и продолжает: Алло… Надо подумать, потому что сто двадцать — это нормально… В центре, Борисоглебский переулок… Да, «Крост» строит… Минимальный метраж — двести тридцать… Зато цена неплохая… Алло… Алло! Опять пропал… Кладет трубку.

Е.Л.: Я все-таки хотел бы получить ответ на вопрос. Когда вы впервые взялись за композиторство?

Укупник: До 30 лет я вообще не написал ни одной ноты. Играл в ресторанах с ансамблем, успешно зарабатывал деньги и ни о какой карьере эстрадного певца и композитора не помышлял. А зачем? Я каждый день имел по 50 рублей. У Юрия Антонова, для сравнения, тогда была ставка 60 рублей за концерт.

Е.Л. А что чаще всего вашему ресторанному ансамблю заказывали?

Укупник (поет на иностранном языке): Паро-о-оле, паро-о-оле, кеко за сэ-э, кеко за сэ-э… Ну, и так далее.

Официант приносит еду.

Укупник (глядя на салат): А что это такое вы мне принесли? Салат?… (пробует)

Наталья: По виду вкусно.

Укупник: О чем я там говорил? Ах, да. В общем, когда мне было уже за 30, руководитель нашего ансамбля вдруг стал писать музыку для кино. У него была своя база в театре Станиславского, и я туда к нему ходил. Там стоял рояль, и вот на нем я начал что-то сочинять. Ни с того ни с сего — даже никаких позывов не было... А реально писать песни я стал, когда еще один мой товарищ, с которым я работал в ресторане, женился на Ирине Понаровской.



П.Г.: Этим товарищем был, кажется, музыкант Вейланд Родд?

Укупник: Именно. Я в то время как раз познакомился с поэтом Юрием Гуреевым. Он дал мне прочесть какой-то свой стих, я написал на него опус и, воспользовавшись тем, что Вейланд женился на известной эстрадной звезде, принес Понаровской посмотреть. К моему удивлению, она сказала, что будет это петь. Так совпало, что через несколько дней она должна была ехать на какой-то конкурс с оркестром Лундстрема, а песня как раз была в джазовом стандарте.

Е.Л.: Сейчас сможете ту песню напеть?

Укупник: Нет, уже стерлась из памяти.. И партитура давно утеряна… Но называлась она символично: «Успех». Кстати, нигде так и не была исполнена — по каким-то обстоятельствам тот концерт Понаровской не состоялся. Но главное, что впечатление у нее от меня осталось. И чуть позже я принес ей другую песню — «Игра в четыре руки», на слова того же Гуреева. Здесь мне повезло больше, потому что она с этой песней снялась на телевидении. Так я впервые увидел в титрах: музыка Аркадия Укупника.

Е.Л.: С ума не сошли тогда?

Укупник: Мгновенно! Когда читаешь свою фамилию бегущей строкой, это очень сильно действует. Я тут же перестал…

Е.Л.: …здороваться с друзьями?

Укупник: Нет, играть в ресторанах.

П.Г.: А на что жили?

Укупник: Сначала работал у Антонова, потом еще где-то…

П.Г.: А как вам, кстати, работалось с Антоновым? Он же крутого нрава дядька.

Укупник: Да, мог запустить микрофоном в музыкантов. Мне, правда, ни разу не доставалось.

Е.Л.: И музыканты терпели?

Укупник: Терпели. А куда деваться? Антонов был тогда очень успешным автором, 60 рублей за концерт зарабатывал, как я уже говорил… У него была самая крутая аппаратура из всех, кто был на нашей эстраде.

П.Г.: А вам он хорошо платил?

Укупник: Семь рублей за концерт.

В этот момент в ресторане начинают играть живые музыканты. Мы их не видим — сцена находится за стеной.

Е.Л.: Нет желания пойти посмотреть на нынешнее поколение?

Укупник: Посмотреть – можно, а вот сыграть – нет.

Е.Л.: А что, у вас невозможен такой порыв? Или просто еще мало выпили?

Укупник: Порыв возможен, но не в данной обстановке.

Е.Л.: А где?

Укупник: Ну в иной, более располагающей к творчеству.

Е.Л.: Давайте выпьем за порывы.

П.Г.: Да, за чувства.

По 100 грамм

Е.Л.: А вы вообще знаете, что такое муки музы?

Укупник: В каком смысле?

Е.Л.: Ну, там, бессонные ночи, творческий поиск…

Укупник: Нет. Когда у меня что-то не выходит, я просто не работаю. И потом, что значит «не выходит»? Если ты профессиональный автор (а я себя таким считаю), то обязан в любом состоянии выдать продукт на уровне... Другое дело — запоет его народ с первого раза, со второго или же после того, как в него вложат сто тысяч долларов… Но ниже определенного уровня я не имею права делать.

Е.Л.: А как вообще все происходит, что вам заказывают песни? Прямо звонят домой и говорят: «Алло, Аркадий? Напишите мне хит, я вам заплачу»?

Укупник: Нет, не так. Ты должен вращаться в определенном кругу, быть в отношениях с теми, для кого пишешь. Все, с кем я работал и с кем у меня были результаты, на тот момент были моими близкими подругами и друзьями. Встречался с ними почти каждый день, ночами на телефоне висел… Это все не просто так. Песня — это не гамбургер, который завернул, и сказал: дайте мне за это денег.

Е.Л.: А существуют какие-то расценки на вашу работу?

Укупник: Конечно. Но все зависит от того, с кем ты работаешь. Если с состоявшейся звездой, то цена вопроса совсем другая.

Е.Л.: Намного больше обычной?

Укупник: Наоборот — меньше. Звезда ведь будет долго петь песню — на радио, на телевидении. Значит, она долго будет работать на меня, тешить мое самолюбие и приносить какие-то авторские. А если песню возьмет какая-то никому неизвестная девочка, которая возомнила себя Пугачевой, это совсем другое. Тут со своей песней можно сразу попрощаться. А ведь все, независимо от статуса, хотят только хиты. А это труд.

Е.Л.: Вы можете назвать какие-то конкретные суммы — допустим, за одну песню?

Укупник: Не стоит, я думаю. Кому нужно по делу, тот и узнает.

П.Г.: Но с Пугачевой вы ведь не ради денег работали?

Укупник: В те годы написать что-нибудь Пугачевой — это была голубая мечта любого автора. Человек, чью песню она спела, сразу оказывался в топе. Взять, например, Игоря Николаева, который одно время просто ее узурпировал. Он — ну, и еще Раймонд Паулс…

П.Г.: А как вы с Пугачевой познакомились?

Укупник: Я написал песню для Кристины Орбакайте, так как дружил с Володей Пресняковым (поет): Почему-у я не могу тебя забы-ыть… Что-то там такое… Вот после этого и появился в доме Пугачевой. Зашел сбоку, через дочку. А в ее дом было страшно входить… Это примерно то же самое, что явиться в квартиру, в которой живет Бог. Я все время находился в некотором ступоре, который заканчивался только тогда, когда за мной закрывали дверь.

П.Г.: А вообще помните, что происходило у Пугачевой дома? Как вы общались, что выпивали?

Укупник: Там всегда была толпа народу, поэтому напрямую мы с Пугачевой никогда не общались. Она как-то позже сказала, что когда увидела меня первый раз, я ей показался очень старым. А еще помню, когда Кристина сняла клип и Алла его продюсировала, я приехал на монтаж, сел скромненько за спину Пугачевой и стал смотреть, как она монтирует. Постепенно осмелел, стал что-то советовать, но в этот момент она развернулась ко мне и сказала: «Тебя тут очень много». После этого я закрылся совсем.

П.Г.: Как же вы в итоге стали ее автором?

Укупник: Это случилось через много лет — после моих бесчисленных попыток что-то ей показать. Например, песню «Сильная женщина» я приносил ей несколько раз, с разными припевами, но она никак не реагировала. А потом однажды я принес ей ту же песню в очередном одном варианте и сказал, что написал это для Кристины. Она послушала, и спросила: «А почему для Кристины? Это и я могу спеть». Вообще-то я для нее не много написал — всего три песни.

П.Г.: Как у вас сейчас с ней складываются отношения?

Укупник: Любовь прошла, причем с ее стороны... Зато недавно я случайно встретил Понаровскую, мы поговорили и решили сделать альбом. Думаю, народ примет на ура.

Е.Л.: Тогда за любовь!



По 150 грамм

П.Г.: Кстати, о любви. Вот вы говорили, что автору нужно войти с артистом в эмоциональный контакт. Из той четверки, с которой вы работали: Пугачева, Понаровская, Долина, Аллегрова — вы были в кого-нибудь влюблены?

Укупник: Слава Богу, все ограничилось платоническими романами.

Е.Л.: Почему «слава Богу»?

Укупник: Я по опыту других знаю: если есть любовные отношения с кем-то из певиц — для других ты уже точно писать не будешь: тебе просто запретят! А зацикливаться на ком-то одном вредно.

П.Г.: Сколько лет вы уже женаты?

Укупник: 10 лет.

П.Г.: А как же «Я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт»?

Укупник: Ну да, была такая песня. Как видите, она не имеет никакого отношения к моей реальной жизни.

П.Г.: А как на эту песню реагировала жена?

Укупник: Нормально реагировала. Особенно на гонорары… Шучу. Наташа сама прекрасно зарабатывает.

Е.Л. (обращается у Наталье): А чем вы занимаетесь?

Наталья: У меня своя туристическая компания и агентство по организации праздников.

Е.Л.: Как называется?

Наталья: «Концертное агентство Аркадия Укупника».

П.Г.: В интернете есть ссылка на гимн строительной компании «Крост». Автор — Аркадий Укупник. Это вы?

Укупник: Да. Там просто был хороший рекламный бюджет, да еще дали большую скидку на квартиру… Все очень просто.

Е.Л.: А есть какое-нибудь предложение, от которого вы стопроцентно откажетесь вне зависимости от суммы гонорара?

Укупник: Ну, не знаю…

П.Г.: Например, если вам предложат написать гимн террористической организации «Хамас»?

Укупник: Откажусь.

Е.Л.: По моральным соображением или по политическим?

Укупник: Ну, просто откажусь — и все. Начнем с того, что ситуация абсолютно фантастическая, поэтому и обсуждать нечего. Хотя меня один раз на эту тему разыграл Саша Стриженов…

Наталья (перебивая): Я как раз хотела сказать! Во время теракта какого-то, помнишь?

Укупник: Да. Он мне звонит и спрашивает: «Ты смотришь программу “Время”? Разбомбили какую-то афганскую пещеру, где скрывались террористы, и у них нашли кассету с твоей песней “Восток — дело тонкое, Петруха!” на фарси».

Наталья: Аркаша просто сошел с ума — стал всех знакомых обзванивать, пытался выяснить, в чем дело.

Укупник: Это один из редких случаев, когда я купился на розыгрыш. Я почему-то так живо представил себе развороченный кишлак, пыльную пещеру, эту затертую кассету… Смешно было.

Е.Л.: А «Единая Россия» к вам не обращалась за музыкальной поддержкой?

Укупник: Нет, никогда. Я вообще далек от политики.. Интересуюсь ей на уровне обывателя.

Наталья (выдает мужа): Да ладно, ты же вот написал гимн России и Белоруссии.

Е.Л.: Как это?!

Укупник: Ах, ну да… Гимн несуществующего союзного государства написал.

Е.Л.: Это кто же вам такую работенку подкинул?

Укупник: Это я сам придумал и сам предложил.

Е.Л.: Кому?

Укупник: Пал Палычу Бородину, кому же еще…

П.Г.: Предлагаю: за Советский Союз! Стоя!

По 200 грамм

Е.Л.: Есть ли у вас какая-нибудь нереализованная творческая мечта?

Укупник: Вот на мне пиджачок серенький, а если его вывернуть наизнанку — курточка получается (показывает)…

Е.Л.: И что?

Укупник: Хочу, чтобы всегда была такая возможность: как надоело в чем-то ходить, перевернул — и ты уже в новом костюме. У меня была идея песню для Земфиры написать. И даже написал, но как-то совместное творчество не сложилось…

Е.Л.: А что за песня была?

Укупник: «Выпить кофе или выйти замуж за тебя» — такой там был припев.

Я вообще задумывал очень амбициозный проект к своему 50-летию (сейчас Укупнику 53 года. — Прим. ред.). Назывался «Укупник & рок». Написал 16 песен для всех наших ведущих рок-исполнителей — Гарика Сукачева, «Би-2», девушки этой… ну как ее… которая про жару пела…

П.Г.: Чичерина?

Укупник: Да, точно. Еще для Земфиры, «Арии», «Агаты Кристи», «Мумий тролля»…

Е.Л.: И вы все это написали, не зная, согласятся они или нет?

Укупник: Да.

Е.Л.: А в итоге все отказались?

Укупник: Ну, не все… Просто, получив несколько отказов, дальше продолжать уже не было смысла. Вообще этот проект разбился об элементарные вещи. Многие отказались из политических соображений — мол, связываясь с человеком из попсовой тусовки, можно навредить своему имиджу. А песни-то потрясающие были. Тому же Лагутенко я написал очень модную вещь — «Сердце» называется. Уверяю, что если я вам поставлю демо, вы скажете, что это очень круто. А Лагутенко мне говорит: «Зачем нам это? Мы все сами…» Конечно, если бы у меня были деньги, я бы просто заплатил каждому по сто тысяч — и все бы спели. А так…

Е.Л.: За рок-музыку. Не чокаясь!

По 250 грамм

Е.Л.: А процитируйте что-нибудь из этого проекта…

Укупник: Для Гарика Сукачева я придумал песню «Черепаха». Такая типичная сукачевская вещь, в стиле «Сантехника»: «Ты взяла слишком правильный курс, черепаха!» «Арии» хотел отдать красивую балладу «Тихий вечер» — она давно уже у меня в загашнике лежит, ее даже Пугачева одно время хотела спеть. Для «Агаты Кристи» написал в их стиле: «Я выключу любовь» (поднимает большой палец вверх): вот такая песня! Самойлов, кстати, не отказался, он был готов встречаться.

Е.Л: А напойте!

Укупник: Я выключил любовь,

Как выключают свет,

Я выключил любовь,

Как выключают газ,

Я выключил любовь,

Но… (забывает слова) лишь останется свет…

Твоих… каких-то там глаз…

Что-то такое там было, короче.

Е.Л: Адский труд — и коту под хвост. Не жалко?

Укупник: Ну, не все так плохо. Песню «Сердце», например, в итоге Алсу записала.

Е.Л.: А можете прямо сейчас, с ходу, придумать песню для меня?

Укупник: Запросто!

Е.Л.: Давайте! Очень интересно. Я слушаю.

Укупник: Ну… (поет):

Сно-о-ва, сно-о-ва,

Я еду в Бирюле-о-во,

Там будет очень кле-о-во…

Е.Л.: Нет-нет, погодите… Лучше я вам тему задам. Напишите про водку, а? Некую оду алкоголю.

Наталья (поет): Встану утром я ра-а-ано…

Укупник: Нет, погоди… (придумывает текст на ходу):

Мы воспеваем алкоголь,

Он будоражит нашу кровь,

Он заставляет нас кричать,

И заставляет нас… (сбивается) молчать…

когда мы выпьем — мы кричим…

Когда мы любим… когда... нас… Нет, не так…

Мы пьем, когда бросают нас…

Получилось?

Е.Л.: Потрясающе!

 Отправлено: 16.01.08 17:54. Заголовок: маловато выпили))) v..

маловато выпили)))
vint пишет:

цитата:

«Ты взяла слишком правильный курс, черепаха!»

вот бы крутая песня была))

 Отправлено: 01.02.08 13:42. Заголовок: Чего ты стоишь на са..

Чего ты стоишь на самом деле? «Чай вдвоем»



Корреспондент RS позвонил директору группы «Чай вдвоем», чтобы узнать, за какую сумму исполнители хита «Ласковая моя» споют у костра на дне рождения капитана женской сборной по альпинизму

Добрый день, это директор группы «Чай вдвоем»? Меня зовут Сергей, я представитель женской сборной России по альпинизму.

Очень приятно.

Я хотел бы пригласить группу выступить на дне рождения капитана нашей команды. Это середина октября.

С удовольствием, давайте. Двенадцать тысяч долларов за пятьдесят минут выступления в зависимости от места выступления. Это ресторан, клуб?

Нет, празднование планируется на природе — шашлык, водочка.

Ага… (пауза) Отлично! На природе пятьдесят минут отработаем.

Нам хочется, чтобы ребята спели около костра под гитару песни «Милая моя» и «Изгиб гитары желтой». Что-нибудь туристическое, одним словом.

(после паузы) Нет, у костра они не поют (смеется). Они поют только на сцене, с балетом. А люди отдыхают и веселятся.

Так и мы хотим отдыхать и веселиться!

Нет, они так не работают. Впрочем, они могут спеть с вашими девчатами песню про день рождения, что-нибудь такое. Выйти в народ, так сказать.

Это мы и сами можем. А вот про горы, про альпинизм…

(после паузы) Ну, можем предложить вам эксклюзив, за определенную цену. Это песня Высоцкого «Скалолазка».

Отлично! А какая цена?

Это мы решим позже.

А «Здесь вам не равнина…» сколько будет стоить? У костра и под гитару! Они умеют играть на гитаре?

(напряженно) Нет, только «Скалолазка» Владимира Александровича Высоцкого.

Семеновича.

Ну да, да. Даже номер можем вам показать на эту песню.

У костра?

Нет, я же говорю, они не поют у костра.

Э-э-э… А какой тогда номер? Со скалолазами можно?

Пусть это будет сюрпризом.

Спасибо вам. Мы все обсудим и свяжемся с вами чуть позже.

Спасибо, всего доброго.

 Отправлено: 01.02.08 18:28. Заголовок: :D..

:D

 Отправлено: 17.04.08 13:16. Заголовок: Армяне против Киркор..

Армяне против Киркорова!



Возвращение к теме "звездного хамства", всколыхнувшее журналистскую общественность на минувшей неделе, вновь связано с именем Филиппа Киркорова. В одном из интервью, данном по этому поводу, певец именует главного редактора одной из центральных газет "хачиком" и обещает больше не давать пресс-конференций, а вместо этого давать журналистам в морду. Что касается обещаний Киркорова, то певец так часто их нарушал, что это стало его фирменным стилем. Но редакцию Звуков заинтересовала первопричина конфликта: как известно, ряд молодежных организаций Армении выразил протест против гастролей Филиппа Бедросовича в стране.
Наш корреспондент в Ереване Армен Манукян рассказывает о несостоявшихся гастролях поп-певца...

В начале 90-х, когда все только образованные суверенные республики начали с отрицания в своей жизни всего, что как-то связано было с советским периодом их жизни, в Армении отменили несколько советских праздников - 7 ноября, 1 мая и даже 8 марта. Взамен последнего был предложен новый - 7 апреля - День материнства и красоты. Потом, правда, 8 марта вернули в праздничный календарь, а 7 апреля так и остался. Теперь армянские женщины празднуют свой праздник 2 раза в год. И в этом году именно к этому празднику в Ереван должны были приехать Филипп Киркоров и Анастасия Стоцкая. Но, казалось бы, обычные, рядовые гастроли российских звезд эстрады на сей раз взбудоражили всю республику.

Как известно, в жилах короля российской эстрады течет 50 процентов армянской крови. Отец Филиппа - Бедрос Киркоров - типичный болгарский армянин, каких очень много в Болгарии, особенно в Варне. Не случайно почти во время всех своих выступлений, наряду с неаполитанскими песнями, ариями и русскими романсами, он обязательно поет и армянские народные песни. Но Филипп Бедросович никогда и нигде не говорил о своем происхождении. Более того: словно стесняясь этой детали своей биографии, он приказывал вырезать те моменты телеконцертов, где его отец поет на армянском или говорит о своем армянском происхождении. Ну, что же, не хочет говорить об этом - не надо. Армяне на него не были в обиде.
Но отношение к певцу круто поменялось, когда он запел подряд чуть ли не весь репертуар Таркана, зачастил в Турцию, при этом ни разу не побывав в Армении, а на одном концерте даже вышел на сцену, завернутым в турецкий флаг.



Отношение к звезде еще больше испортилось после истории с ростовской журналисткой Ириной Ароян. Тогда он не только задел ее профессиональные качества, не просто оскорбил женщину, но и прошелся по ее национальной принадлежности. Это было последней каплей в чаше терпения публики. В Армении Киркорова возненавидели. Все СМИ республики включились в войну против певца, радиостанции и телеканалы прекратили передавать в эфир его песни и клипы... Впрочем, эта история хорошо знакома российским читателям. Потом волна эта пошла на спад и вроде все более или менее успокоилось.

Но вот одна из армянских компаний совместно с мэрией города Еревана решила привезти Киркорова в Ереван в качестве "подарка армянским женщинам" на 7 апреля. Конфликт разгорелся заново: все молодежные организации республики выступили с призывом бойкотировать концерт. Прошли митинги, собрания в ВУЗах столицы, к делу подключились газеты и радиостанции. Почуяв неладное, мэрия города открестилась от этого события - мы не звали, не спонсировали и вообще, мы не причем. А Филипп тем временем продолжал улыбаться своей "очаровательной" улыбкой с экранов ереванских телевизоров, заверяя армянских женщин и девушек в том, что он едет в Ереван "специально для того, чтобы поздравить их с праздником".

Концерт должен был состояться в крупнейшем зале республики - Спортивно-культурном комплексе Еревана (6,5 тысяч мест), который расположен на холме Цицернакаберд. Так вот, на этом же холме, в центре города, находится и мемориальный комплекс в честь полутора миллионов армян, загубленных турками в 1915 году. Теперь вы понимаете, что армяне не могли допустить концерта на этом холме человека, презревшего свои корни, пропагандирующего культуру страны, учинившей геноцид, по сути, его и его народа и отрицающего связь со своими предками. Тем более, что пройти этот концерт должен был всего за две недели до 24 апреля - траурной даты для всего мирового армянства (день начала повсеместной резни армян на территории Османской Турции в 1915 году). Как легко подсчитать, 24 апреля этого года - дата юбилейная. Ровно 90 лет назад было совершено это злодеяние против целого народа. Факт геноцида был признан многими странами на официальном уровне (РФ в том числе). Так вот, вся эта историко-моральная подоплека играла против гастролей, да и просто приезда Киркорова в Ереван.

В воздухе запахло жареным - организаторы это почуствовали. Они поменяли тактику: концерт был перенесен из СКК в элитарный ресторан с ценами на входные билеты от 30 до 100 долларов (сумасшедшие деньги для Армении). Но молодежь, общественность, СМИ не успокаивались. И тогда организаторы пошли на крайние меры - по городу распространился слух, что а)Киркоров прилюдно извинится перед Ириной Ароян и всеми армянскими женщинами; б) в "группе поддержки" приедет на свою историческую родину и отец певца Бедрос Киркоров - поговорить на языке предков, спеть парочку армянских песен и как-то сгладить ситуацию. Но предприянтые шаги только добавили масла в огонь - к бойкоту подключились и те, кто говорил, что не стоит мешать культуру с политикой, город был обклеен плакатами, листовками с призывами не допустить Киркорова в Армению...

Организаторы один за другим давали интервью, проводили пресс-конференции объясняя, что к чему, что они хорошие, что они ничего "такого" не хотели. Даже во время демонстрации рекламного ролики по ТВ, внизу бегущей строкой шла информация о том, что "концерты состоятся ОБЯЗАТЕЛЬНО в любом случае". Но ничего не помогало - на концерт было продано всего около тысячи билетов. И вот, за несколько дней до концерта, как по мановению волшебной палочки, все афиши исчезли со столбов и тумб и концерты были официально отменены.
По сообщениям российских информационных агенств, Киркоров заявил что-то вроде - "не хотите и не надо" и, якобы, был очень удивлен таким подходом к своей персоне в Армении.
Одним словом, армянская общественность, обычно пассивная, когда дело касается сноса исторических зданий или рубки деревьев в центре города, на сей раз показала несгибаемый характер и добилась своего.

P.S.: Несколько лет тому назад Филиппа Киркорова не пустили с концертами в Баку именно по причине содержания в его жилах армянской крови. Так, что единственная из закавказских республик, которая не имеет к певцу претензий - это Грузия. Может, быть, ему стоит туда съездить?